Павел Шумилов - Иди, поймай свою звезду. Караван мертвецов. Адам и Ева - 2

Марширую из угла в угол, набрасывая схему поисковой установки однокамерного нуль–т. Нет, не идет сегодня работа. Все время возвращаюсь мыслями к драконочке Майе. Спрашиваю у очков, где и когда я сталкивался с этим именем. Массаракш! Тридцать три раза массаракш! Ква–куи! А образование у нее какое? Биосферщик. Так…

Выясняю, не отменил ли кто моих полномочий в компьютерных сетях. Четыре века назад я назначил себя руководителем всех баз и главным администратором всех компьютерных систем. Нет, никто меня от власти не отстранил. То ли наглости не хватило, то ли никто об этой моей ипостаси не знает. Ну и хорошо. Связываюсь с очками Майи и выясняю, занималась ли она когда–нибудь силовым оборудованием. Нет, не занималась. Зато в данный момент зубрит учебник. Дьявольщина! Я спокоен, я абсолютно спокоен. Ом мани падме хум! О бесценное сокровище лотоса! К черту лотос! Кар–рамба!

Выясняю через очки, где сейчас Уголек и стремительно несусь туда. Ага, обе рядышком сидят.

– Майя, выйди.

Драконочка испуганно вскакивает и спешит к двери.

– Майя, останься, – Уголек ловит ее за хвост. Теперь драконочка и вовсе не знает, что делать. Ну что ж, я приказал ей выйти, остальное – ее проблемы. Делаю вид, что ее нет в помещении.

– Ты знаешь, что Майя – биологическая мать Мрака?

– Знаю.

– Знаешь, что в силовом оборудовании она ноль? Букварь для начинающих зубрит?

– Мастер, тебе нужен лучший силовик в обитаемом космосе, и ты поручил найти его мне, так?

– Ты его нашла!

– Да, нашла.

Разворачиваюсь, пробкой вылетаю из комнаты. Так плюнуть в душу! За что? Зачем она только вернулась ко мне!

– Коша, дай сказать!

Резко останавливаюсь. Так резко, что она налетает на меня сзади.

– Коша, это я лучший силовик в обитаемом космосе. Слово дракона!

Оборачиваюсь и печально смотрю на нее.

– Да, я дура набитая! За четыре века мог бы и привыкнуть.

Обида тает. Но тут обращаю внимание на ее хвост. Нет, она ни в чем не раскаивается. Устроила цирк с подменами, выставила меня дураком, и ни в чем не раскаивается. Даже если извинится, это будет лишь дань правилам хорошего тона. Уныло тащусь в свой бункер и тупо смотрю на экран. Составляю список литературы по силовой энергетике, отправляю на очки Майи. Силовик из нее никудышный, но чтоб не подумала, что я выгоняю ее из группы. Запираю дверь, блокирую внешние вызовы и начинаю яростно работать. Яростно – потому что все очень плохо. Все надо делать с нуля. Подходящего звездолета нет. Полюса сто на сто метров не годятся. Нужно брать те самые, о которых говорил Платан. Полтора на полтора километра. Только тогда нуль–т захват объекта в открытом космосе перестает быть игрой в русскую рулетку. Бегут часы, сутки, недели. Ем не отрываясь от дела. Сплю урывками, когда валюсь с ног от усталости. Где свалюсь, там и сплю. Не привыкать. С каждым днем идея обретает форму. Обрастает железом, как у нас говорят. Наверху тоже не бездельничают. Свою часть работы Уголек делает быстро и точно. Платан руководит постройкой восьми сверхмощных станций нуль–т для переброски нашего звездолета. Никто никогда не перебрасывал по нуль–т целые звездолеты. Не было необходимости. Я первый. Кроме того, если физики не придумают, как стабилизировать звезду, я раскидаю ее по пространству с помощью своих установок. Правда, это ненамного лучше взрыва, так как внутри звезды очень горячие протоны. Зато не будет гамма, жесткого рентгена и бэта–излучения. Вообще–то это варварство – строить в металле корпус станции, пока начинки нет даже в проекте, но время, время! И габариты я задал с запасом. Что называется, на вырост.

Кончаем с компьютером спорить насчет криогенного фазоконтроллера, и вдруг выясняется, что все! Проект готов. Оборачиваюсь и ошеломленно смотрю на суммарную диаграмму. Все квадратики красные. Ни одного зеленого, синего или желтого. Все узлы спроектированы. Вызываю на очки трехмерную компьютерную модель нуль–т станции и брожу по ней. Такого еще не было. Гордость переполняет грудь. Того и гляди лопну. Все самое современное, самое мощное. Это все придумал я!

Переключаюсь на звездолет. Все вокруг красное. Проектирование закончено. Можно выходить из добровольного заточения. Но сначала – привести себя в порядок. С неохотой лезу в кабинку пескоструйки под названием «драконий душ». Потом плещусь в маленьком бассейне. Любуюсь собой в зеркало. Все ничего, но глаза красные как у кролика–альбиноса. Застегиваю под подбородком очки и затемняю стекла, чтоб не так бросалось в глаза. Снимаю блокировку с замка двери, выхожу и наступаю на чей–то хвост. Хозяин хвоста пронзительно взвизгивает. Опознаю по голосу Уголька. Поспешно просветляю стекла очков и сажусь от удивления на хвост. В коридоре перед дверью разбит маленький походный лагерь. Немытая посуда, кое–что из мебели, компьютер. На стене висит большой голографический экран. На полу брошен спальный матрас. Уголек выпутывается из одеяла.