Константин Калбазов - Скоморох

– Кто тут? – Голос старческий, скрипучий и явно недовольный, не иначе как Виктор отвлек алхимика от увлекательного занятия.

– Здравствуйте, мэтр.

– С кем имею честь? – Старик внимательно осмотрел вошедшего и вперил в него вопросительный взгляд.

– Мое имя не имеет значения. Я тот, кто готов щедро заплатить за ответы на кое-какие вопросы, которые вам ведомы, как никому другому.

– Интересно. На какие вопросы хочет получить ответы славенин, расписанный ранами, словно распоследний каторжник после казни на центральной площади? – Ага, акцент сразу выдал Виктора, да и бог с ним. – Еще более интересно, что человек с обликом висельника не хочет ограбить меня, а желает предложить мне плату.

– Не из трусливого десятка, это уже хорошо.

– Я свое уже давно отбоялся, молодой человек. Так чем могу быть полезен?

– Мэтр, у меня имеется вот этот порошок, попросту яд, и мне хотелось бы знать, сколько его нужно насыпать в бочку с пивом, чтобы испившие того благословенного напитка померли не сразу и, мало того, чтобы действие яда проявилось не раньше чем часа через три после питья.

– Хм. Довольно откровенно. И почему я должен думать, что вас не подослали, чтобы выведать, не имею ли я отношения к отравителям?

– Потому что для этого вовсе нет необходимости наносить на лицо такие раны. Потому что ответы на мои вопросы ни в коей мере не указывают на то, что вы отравитель. Они указывают лишь на то, что вы хорошо разбираетесь в своем деле. К вам обратились с просьбой поделиться своими знаниями, и вы это сделали.

– Я так понимаю, это работа гульдов?

– А разве то, что Гульдия напала на Брячиславию, еще не известно всему пограничью?

– Разумеется, известно, как и то, что купеческие караваны изменили маршруты движения и сейчас вынуждены двигаться в обход. От этого те, кто живет за счет дороги, сейчас пребывают в плачевном состоянии. Выходит, возникло желание поквитаться?

– Неодолимое.

– Понимаю. Но не одобряю.

– А сожжение заживо младенцев ты одобряешь, старик? – Виктор сам не заметил, как его тон из слащаво-вежливого, подыгрывающего алхимику, вдруг стал жестким, а в собеседника воткнулся свирепый взгляд. Но тот понял все верно: не для него предназначался этот взгляд, не он был объектом ненависти.

– Вот оно как. Давай сюда свой порошок. Ага, знакомо, знакомо. Вот такого количества будет вполне достаточно. Получается, у тебя порошка хватит на десяток бочонков. Если судить по твоему разочарованному виду, ты ожидал куда большего.

– Да, мэтр.

– Их так много? Злодеев?

– Очень много.

– Ненависть – плохой советчик и спутник жизни.

– Знаю, но поделать с собой ничего не могу, во мне только она и осталась, с нею я просыпаюсь, с нею и ложусь, когда забываюсь сном от усталости. Да только сон мой краткий, потому как покоя не ведаю. Вы можете продать мне нечто подобное?

– Я-а-а…

– Никто не видел, как я сюда пришел, никто не увидит, как уйду, о том же, где я взял яд, я забуду сразу же, как переступлю порог этого дома. В конце концов, вы всегда можете сказать, что продали яд тому, кто божился, что тот ему необходим для борьбы с крысами.

– Но я-то знаю.

– Да перестаньте. – Виктор бросил на стол глухо звякнувший кошель. – Здесь сто рублей, в пересчете на талеры – почти двести. Монеты славенские, но вы живете неподалеку от границы, так что этим никого не удивишь.

– Большие деньги.

– Да уж, немалые.

Орудия начали обстреливать Обережную уже на следующий день после подхода армии. Результаты были не очень приятными для осажденных. В крепости наблюдалась большая скученность населения. Многие успели прослышать о движущихся гульдах, а потому, похватав самое дорогое, своих близких, поспешили под защиту гарнизона. Крепость была ладной, с крепкими стенами, построенная по самым современным канонам, но все же под напором орудий и они должны были рухнуть. Весь вопрос в том, когда это произойдет. Иногда ядра уходили с перелетом и врывались в саму крепость, порой этот гостинец обагрялся кровью.

Вроде как и обороняющиеся не отмалчиваются. У них есть десяток орудий, да какой от них толк. Вот если бы ворог пошел на приступ, то да. Тут можно его и на картечь принять, а так что проку метать ядра, поди попади в ту пушку или солдата, они ведь не в плотном строю. Ударит ядро рядышком, обдаст землей да мелким камнем, выругается пушкарь, утрется и снова к орудию. Им-то проще, эвон какая большая цель, крепостная стена, да и в ту мажут порой.