Роджер Желязны - Ружья Авалона

Она отсалютовала клинком.

– К бою, Корвин! – сказала она.

– Какого черта, кто ты? – спросил я и заметил рядом с собой на траве жилет, рапиру и маску.

– Ни вопросов, ни ответов, – объявила девушка. – Сейчас говорят клинки.

Она надела маску и приготовилась.

Я поднялся, прихватив жилет. Проще было фехтовать, чем спорить. Меня беспокоило, что она знает мое имя, и чем больше я думал о ней, тем более знакомой она мне казалась. Ну что же, доставим девушке удовольствие, решил я, надев и застегнув жилет.

Я поднял клинок, надвинул маску.

– Хорошо, – сказал я, изобразил короткий салют и сделал шаг вперед. – Хорошо!

Она шагнула навстречу, мы сошлись. Я позволил ей атаковать.

Она начала очень резво: удар – финт – финт – выпад. Мой ответный укол был вдвое быстрей, но она сумела отразить его и с той же скоростью ответить. Тогда я начал отступать, вытягивая ее на себя. Девушка расхохоталась и обрушила на меня град ударов. Фехтовала она отлично и знала это. И хотела показать себя. Дважды она чуть не достала меня из низкого выпада, что отнюдь не понравилось мне. И я постарался скорее поймать ее на контратаке. Она беззлобно чертыхнулась, признавая пропущенный удар, и продолжала бой.

Обычно я не люблю фехтовать с женщинами, как бы хорошо ни владели они оружием, но на этот раз я просто наслаждался боем и собой. С таким искусством и изяществом отражала она атаки и наносила удары, что биться с ней было чистым удовольствием. И я задумался о том разуме, который крылся за этим стилем.

Поначалу мне хотелось побыстрее вымотать ее, а потом закончить бой и выспросить обо всем. Теперь я понял, что хочу продлить поединок.

Особой усталости в ней не было заметно. На это теперь надеяться не приходилось. И пока мы двигались взад-вперед по берегу, звеня клинками, я потерял представление о времени.

Должно быть, его прошло достаточно, когда девушка наконец топнула ногой и в прощальном салюте подняла вверх клинок. Потом сорвала маску с лица и улыбнулась мне.

– Благодарю, – сказала она, тяжело дыша.

Я отсалютовал в ответ и снял с головы чертову корзинку. Отвернулся, принявшись за пряжки жилета, а потом вдруг сообразил, что она рядом и целует меня в щеку. И ей не пришлось для этого вставать на цыпочки. Я слегка смутился, но улыбнулся ей. И прежде чем успел что-нибудь сказать, она взяла меня за руку и повернула лицом назад, туда, где мы только что были.

– Я принесла с собой корзинку с припасами.

– Отлично. Я голоден. И очень хочу знать…

– Я скажу тебе все, что ты хочешь знать, – весело ответила она.

– А как насчет твоего имени? – спросил я.

– Дара. Дара, в честь прабабушки.

Она глянула на меня, словно ожидая определенной реакции. Ужасно неприятно было разочаровывать ее, но я просто кивнул и повторил это имя.

– А почему ты зовешь меня Корвином? – спросил я.

– Потому что это твое имя, – ответила девушка, – я тебя узнала.

– Откуда ты знаешь меня?

Она отпустила мою руку.

– Вот корзинка. – Девушка достала из-за ствола дерева стоявшую там на корнях корзинку. – Надеюсь, муравьи до нее еще не добрались, – сказала она и, выбрав у ручья тенистое место, расстелила там салфетку.

Я повесил фехтовальное снаряжение на ближайший куст.

– И ты всегда носишь с собой столько всего? – удивился я.

– Моя лошадь вон там, – она показала вниз по течению.

А потом снова занялась салфеткой и корзинкой.

– А почему там? – спросил я.

– Естественно, чтобы было удобнее следить за тобой. Услышь ты рядом конскую поступь, ты точно проснулся бы.

– Вероятно, ты права.

Она замолчала, словно бы задумавшись, а потом нарушила молчание смешком:

– Но в первый раз ты не услышал. Все-таки…

– В первый раз? – переспросил я, чувствуя, что она хочет этого.

– Да, сперва я чуть не раздавила тебя. Ты спал беспробудным сном. А когда я узнала тебя, то сразу отправилась за фехтовальным снаряжением и корзинкой.

– Понятно.

– Теперь присаживайся, – пригласила девушка. – Откроешь бутылку?

Она водрузила передо мной бутылку, осторожно развернула два хрустальных бокала и поставила на середину салфетки.

– Парадный сервиз Бенедикта, – заметил я, откупоривая бутылку.

– Да, – согласилась она, – и, пожалуйста, не опрокинь бокалы, когда будешь разливать вино… Вряд ли нам обязательно чокаться.

– Согласен, не будем чокаться, – ответил я, разливая.

Она подняла бокал.

– За наше воссоединение!

– Какое воссоединение?