Ирина Баздырева - Жена Дроу

Дочитав, Ника встряхнула пергамет, чтобы смахнуть капнувшие на него слезы и отвела глаза в сторону, чтобы никто не заметил ее покрасневших глаз. Ах, матушка Петра… Сможет ли Ника когда нибудь отплатить ей за ее великодушие и доброту?

— Эй! - снова послышался грубоватый оклик дворфа. - Выходите-ка из-за хижины. Вас желают видеть… Да не твою темную противную рожу, эльф, чего на нее любоваться, а на Нику…

Качая головой Дорган рассмеялся, понимая, что его друга дворфа в конец замучило любопытство. Зато у него на плече оскорбленно выпрямился Клопси.

— Как он смеет так разговаривать с вами, лорд?!

— Друг мой, знал бы ты, что мне приходиться порой выслушивать от этого вздорного

дворфа, ты бы не удивлялся, - хмыкнул эльф.

Ника вышла из-за хижины. На поляне, в окружении суровых, молчаливых воинов, стоял владыка варваров, надменно оглядывая приближенных. Оробев, Ника отступила назад, наткнувшись на Доргана, кажется отступив ему ногу и попыталась спрятаться за его спиной. Величественно повернув к ней царственно вскинутую голову, владыка строго взглянул на нее.

— Ника! Тебя ли я вижу! - вся величественность и надменность разом слетела с этой царственной особы и она, эта особа, раскинув руки чуть ли не вприпрыжку кинулась к Нике.

И тогда Ника с удивлением узнала в ней драчуна и простака Харальда. Заграбастав ее в объятия, в которых Ника только жалобно попискивала, он в восторге вопил на всю поляну:

— Как я рад, что ты теперь с нами! Ты ведь осталась с Дорганом?! Правда!

Свита смущенно задвигалась. Орки и варвары подтянулись, встав вокруг вождя племени Белого Волка, наблюдая с веселым любопытством как в белых шкурах почти скрылась коричневая ряса монашки.

— Она осталась, Харальд. Это правда, — сказал Дорган. - Но мы уезжаем.

— Как? - опешил Харальд, выпустив, придушенную Нику. - Как, ты уезжаешь? Ты шутишь, верно? И ты не останешься хотя бы на месяц? Всего на месяц…

— Нет. Скоро зима…

Расстроившийся Харальд стянул с головы рогатый серебряный шлем с белой горностаевой опушкой.

— Ну ты меня обрадовал, дроу! Я-то решил, что мы поохотимся на снежных волков, - варвар почесал макушку и поморщился — его волосы были туго заплетены в две косы.

Вздохнув, он нахлобучил свой рогатый венец обратно на голову.

— Ну, хорошо, — сказал он. - Будь по твоему. Раз ты так спешишь, то пусть это будут те три дня которые ты обещал мне, но эти три дня считаем после того, как переговорим с хозяином этих земель, бароном Репрок.

— Но я не упоминал ни о каких трех днях, Харальд.

— Разве? - удивился Харальд и обвел свою свиту вопрошающе требовательным взглядом.

Но простодушные варвары, не поддержали своего вождя, попросту не поняв его маленькой хитрости. Ни кто из них так и не припомнил, что бы дроу, сидя у их костра, обещал что-то подобное.

— Но, Эрик так ждал тебя. Ты ведь еще не закончил обучать его владению клинком.

— Я помню об этом, я дам тебе знать тебе когда устроюсь, и ты отошлешь Эрика ко мне. Ему необходимо повидать свет.

— И когда это произойдет? Опять лет через пять?

— Может быть гораздо быстрее

— Да, но…

На руку Харальда легла маленькая ладошка Ивэ и огромный варвар сразу присмирел.

— Господин, - произнесла Ивэ голосом покорной жены, - если лорд Дорган и его жена желают уехать сейчас, значит на то у них есть причины и было бы не по-дружески, останавливать их.

Харальд сник, покорно опустив голову. Он не желал так скоро расставаться с Дорганом и Никой, но чувство дружбы было священно для варваров.

Ника, вполуха прислушивающаяся к этим переговорам, с интересом наблюдала, как орки с опаской ступали по земле, высоко поднимая ноги, видимо опасаясь ненароком наступить на вертящегося где-то рядышком, Клопси. Но, когда в разговор вступила Ивэ, взглянула на нее. Ивэ украдкой подмигнула ей и Ника поняла, что Ивэ все знает. Наверное уже весь лагерь облетела новость, что у дроу и смертной будет общее дитя. Ника посмотрела на Доргана, разговаривающего с Харальдом и Боргом.

Было еще что-то кроме того, что он хотел увезти ее подальше от Северной границы, от ее холодных суровых земель, не желая рисковать будущим ребенком. Она прислушалась к себе. В ней жило чудо о котором они с Дорганом не смели мечтать. Пока она билась за свою душу, мечась меж двух миров, эльф как мог, оберегал их любовь. Ни один из них не предполагал, что они получат так много. Она подняла глаза. Дорган шел к ней.

— Итак, - сказал он, нетерпеливо утягивая ее обратно за угол хижины, - ты так и не надумала ничего мне сказать?