Андрей Марченко - Хранитель ключа

Евгений прошел по дому, открыл форточку.

От скатанной шинели поднял голову Клим:

— А который час…

— Еще рано, спи… У нас полно времени…

За окном светило солнце. Снег не то едва шел, не то ветер сдувал его с крыш, с ветвей деревьев.

Несмотря на слова Аристархова, Клим поднялся. Завозился с одеждой, да разбудил всех.

Компания просыпалась, садились завтракать. Ели ту самую сухомятку, сто припасли в дорогу.

За трапезой почти не разговаривали.

Лишь раз заговорил Евгений:

— А я наконец то дочитал "Собор Парижской Богоматери".

— Надо же! — деланно заинтересовался Клим. — Ну и как? Чем закончилось? Кто победил?

— Все закончилось хорошо. Все умерли. Стало быть, смерть и победила.

От тепла проснулась большая черная муха, и с недовольным, голодным гулом начала носиться по комнате. И надоела бы да портила аппетит этим жужжанием всем, если бы через несколько минут не угодила в паутину, сплетенную в уголке окна. Сначала билась бестолково, сердито, запутываясь еще больше. Затем устала, и начала дергать паутинки по одной, словно проверяя их на прочность.

Спрашивается: стоило ли просыпаться, соблазнившись сомнительным теплом, дабы попасть в сети?

Немного позже появился и паук — не то владелец этих сетей, не то просто первый проснувшийся. Он поднялся, но от мухи остановился на порядочном расстоянии.

После завтрака Геддо что-то приготовил на печке, роздал всем маленькие чарки. Выпив его Евгений, почувствовал, что наконец-то проснулся окончательно.

Снова подсел к печи, стал подкармливать огонь.

Другой проснувшийся паучок по тонкой ниточке спускался к плите. То отращивая, то напротив укорачивая паутинку, животное обреталось в той зоне, где ему было наиболее удобно и достаточно тепло.

— Эк их ту развелось. — заметил Евгений.

Он взял нож, и резким движением перерубил нить.

Паучок, перевернувшись несколько раз в воздухе, все же упал на лапки. Некоторое время даже постоял на раскаленном металле печки. Затем побежал. Но поздно… Его лапка касалась котельного железа. Треск, шипение, будто маленький взрыв, и ножка становилась короче. Еще шаг другой лапкой. Снова короткий, едва слышимый треск. Паук метался из стороны в сторону, но нигде не было ему спасения.

— За что вы так с ним? — спросила Ольга.

— Отчего-то с детства не люблю пауков. А вы любите?.. Как-то не подумал. Ну ничего. Следующего я принесу вам в коробочке…

— Сделайте что-нибудь для этого!

— Зачем? Впрочем, если вы так хотите…

И рукоятью ножа пристукнул членистоногого.

— Это чтоб не мучился… Все равно ведь не выжил бы…

За окном промелькнула тень. Евгений метнулся к лавке, где под шинелью лежал «Кольт».

Но поздно. Дверь от удара ноги, распахнулась, впуская холод и четверых мужиков с оружием в руках.

В лоб Евгению смотрел Смит-н-Вессон, с пулями такими же большими как грецкие орехи.

Аристархов осторожно поднял руки.

— Гляди-кось! Они и правда тут! — начал один из охотников. — Я их, родимых, за версту по дыму почувствовал.

Но тут из-под стола на вошедших бросилась собака.

От грохота револьвера заложило уши, комнату затянуло сизым дымом. Охотник явно перестраховался: пуля была не только отлита из переплавленного креста, но и освящена.

Собака замерла в прыжке, словно задумалась на лету, заледенела.

А потом вдруг лопнула, разлетелась на куски, заляпала кровью пол, стены, стрелка.

— Ну что, робяты, вяжем их…

Предупрежденные еще в городе, бородатые «робяты» начали со старика. Затем принялись за Ольгу. Кто-то обошелся с ней грубо. Евгений, было, рванул но едва не нарвался на приклад ружья.

— Тихо мне тут. Генерал Геллер требовал доставить вас живыми. Но при этом не было ни слова, что вы непременно должны быть целыми. Если у тебя пары зубов хватать не будет, кто это заметит?

— Я замечу.

— То-то и оно…

…В опустевшем домике становилось холоднее. Засыпала, запутавшаяся в паутину, муха. Отходил ко сну паучок.

Драма откладывалась до весны.

И снова тот же город, занесенный уже снегом. Снова сосредоточенные дворники, на сей раз долбящие лед на тротуарах.

С виселицы сняли тела, но само сооружение не убрали.

— Жаль собаку-то… — заметил Клим.

— Она все равно старая была, реакция уже не та…

Прошли к гостинице — именно ее Геллер определил под штаб. В купеческий, откуда на кладбище понесли полковника Подлецова Рихард даже не заходил. Купец тому был рад чрезвычайно и отослал новоиспеченному генералу подношение. Рихард его принял.