Мария Шабанова - Одной дорогой

— Ни шагу назад! Дезертира повешу тут же, на своем ремне!

— Мы все умрем! — истерично завопил ополченец срывающимся голосом. — Где тяжелая конница, которую нам обещали?! Где?! Они нас бросили, нас всех убьют!

— Так умри как герой, а не как помоечная крыса! Ну же! Вперед!

Сигвальд орал на него, угрожая мечом, до тех пор, пока не убедил слабонервного бойца, что выжить в битве у него больше шансов, чем если он ослушается приказа.

— Ну ты, Сигвальд, суров, — подошел к нему Кеселар. — Даже я бы тебе поверил.

— Потому что я бы выполнил свое обещание, отступи он еще хоть на шаг. Здесь не место дезертирам.

Ворота дали большую трещину, продержаться они смогли бы еще удара два-три, не больше.

— Да поможет нам Камтанд! — крикнул Кеселар, захлопнув забрало шлема.

Удар.

— Кирте — натим! Войэр — алэ! [26] Боль — ничто! Победа — все! (итантале). — орал кто-то в строю.

— Кирте — натим! Войэр — алэ! [27] Смерть врагу! (итантале). — отозвались солдаты, ударив мечами по щитам.

Еще один удар — доски треснули и прогнулись.

— Лема ре вихенд! [28] Не сдаваться! Артретардская конница! (итантале). — надрывался тот же голос, выкрикивая боевой клич.

— Лема ре вихенд! — повторяли бойцы, и жажда крови и битвы закипала в их крови.

От последнего удара от одной створки массивных дубовых ворот откололся большой кусок, в который бурным потоком хлынули степняки в своих сияющих ламеллярных доспехах, с конскими хвостами, развевающимися на островерхих шлемах. Первая волна конников захлебнулась собственной кровью, напоровшись на рогатки. В это время рухнула вторая створка ворот, и в город ворвался огромный отряд пехоты, часть из которых сошлась в схватке с защитниками Рагет Кувера, другая оттаскивала рогатки, которые ломались под тяжестью нанизанных на них тел лошадей и воинов.

Сигвальд рубился не на жизнь, а на смерть, тяжелыми ударами меча пробивая доспехи, наталкивая степняков на рогатки, используя их как живые щиты, стаскивая конных на землю. Но заретардцев было слишком много, они теснили осажденных к центру города. Кроме того, на стенах не осталось защитников и их место заняли заретардские лучники, осыпающие градом стрел соединенные силы норрайских и артретарских войск.

Он отступал назад, прикрываясь деревянным щитом, который был как еж утыкан стрелами. Споткнувшись обо что-то, он бросил беглый взгляд вниз и увидел распростертое на тонком снежном ковре тело молодого ополченца, которого только что наставлял на путь истинный. Из горла и груди у него торчали несколько стрел, в глазах застыл страх. Судорожно сжатыми пальцами он сжимал свой меч, еще даже не окрашенный вражеской кровью, как последнюю надежду на жизнь. «Героическая смерть, — думал Сигвальд, отбиваясь от заретардца и переступая через мертвое тело. — Теперь он знает, что это такое».

Сражаться становилось все тяжелее — щит Сигвальда давно раскололся, но теперь от стрел его защищали стены домов, ибо немногочисленные защитники отступали все ближе к центру города. Стряхнув очередного степняка с меча, Сигвальд услышал что-то, похожее на протяжный стон, но не обратил на это особого внимания.

Через несколько минут звук повторился. Теперь все норрайцы узнали в нем звук рогов артретардской подмоги. «Тяжелая конница! Слава Камтанду! Только бы продержаться!»

— И да антапер! — кричал Сигвальд, поднимая боевой дух тех, кто еще не понял, что идет подмога. — И да антапер! Ге артретардет энхевроу! [29] Итантард не будет повержен! (итантале).

— Лема ре вихенд! — боевым кличем отзывались измученные бойцы, у которых открылось второе дыхание.

Артретардская тяжелая конница ударила в тыл заретардцам, всадив им в спины стальные арбалетные болты и нанизав на копья. Всадникам удалось разбить изрядно потрепанные войска на несколько групп и уничтожить их, окружив на месте. Однако, пока бой шел под стенами, а на улицах города норрайская армия погибала, стоя по колено в крови.

— Итантард и да вэла-та саостет! — клич артретарских арбалетчиков ясно доносился до слуха защитников.

«Ну же, скорее! Долго нам не простоять!» — подумал Сигвальд, оглянувшись туда, откуда он ожидал прихода союзных войск. Внезапно он почувствовал сильный удар в затылок. В глазах резко потемнело, и он тяжело осел на ступени чьего-то крыльца. Клич артретарских арбалетчиков был последним, что слышал Сигвальд.

— Помощь подоспела как раз вовремя, — продолжал он, вытирая пот со лба и обмахиваясь веником. — Заретардцы были разбиты, половина из выживших бежала, половина попала в плен. Меня нашли конные арбалетчики, когда местные крысы, которым не хватило духу пойти в ополчение, пытались разобрать мой доспех на части. Их, ясное дело, нашинковали — не дело ведь раздевать павшего воина. Хорошо, что арбалетчики вовремя заметили, что не такой уж я и павший, а то, чего доброго, похоронили бы с почестями.