Мария Шабанова - Одной дорогой

Но все это сейчас не имело значения — только бы солдат не забыл отправить письмо, только бы оно дошло до адресата, только бы Кеселар приехал и выкупил его. Остальное не важно.

С молчаливого разрешения бандита с амулетом Самуанда Анвил отхватил себе небольшой клок прелой соломы и умостился на нем, забившись в угол. Такая подстилка не спасала от холода, идущего от каменного пола, но сыщик все же был рад, что он хоть какое-то время может провести в относительно спокойной обстановке. На крики и ругань других заключенных он не обращал внимания.

— Наконец-то! Наконец-то еда!

Оди орал как сумасшедший, протягивая костистые руки к удивленному трактирщику, принесшему обед, и выхватывал тарелки у него из рук, прежде чем тот успевал ставить их на стол.

— Оди, тише, на нас и так все пялятся, — прошипела Асель, враждебно оглядываясь по сторонам.

В самом деле, почти все посетители большой таверны Торгового квартала Рагет Кувера с любопытством наблюдали за странной компанией, в которой больше всех выделялся именно Оди в своей куртке с чужого плеча с дырами от стрел на спине, заросший щетиной неопределенного цвета. Его волосы больше напоминали паклю, а не ту роскошную шевелюру темно-золотистого цвета, в которую так любили запускать пальчики все его девушки.

— Да плевать, — промычал Оди с набитым ртом. — Пусть смотрят, от меня не убудет.

Он ел так быстро и так жадно, что успел управиться со своей порцией раньше, чем Сигвальд и Асель, которые тоже были голодны и ели с аппетитом. Чтоб не терять время зря, Оди заказал добавку и разделался с ней так же быстро.

— Как в тебя столько влезает? — удивлялся воин, глядя на пустые тарелки и пивные кружки, громоздившиеся возле довольного собой и жизнью Оди.

— О горячей бараньей ножке я мечтал даже еще до того, как познакомился с тобой, вот в чем секрет.

— Хм, похоже на нас больше не смотрят, — тихо сказала Асель, зубами отрывая кусок баранины с кости. Вилку и нож она, как и Сигвальд, демонстративно проигнорировала. — Пожалуй, пришло время сказать, зачем я притащила вас в этот город.

— Очень интересно, — Сигвальд изобразил на лице непритворное недоверие.

— В этом городе есть единственная флейта Алсидрианда, у которой все еще нет хозяина. Она хранится в храме Духа Леса и пробудет там до праздника, после чего ее вручат какому-нибудь достойному или не очень достойному леснику, и он увезет ее в какую-нибудь глухую провинцию на краю света. У нас есть неделя.

Сигвальд, все время наблюдавший за выразительными глазами степнячки, которые с каждой минутой приобретали все более хитрое выражение, в конце ее фразы подавился пивом.

— Ты с ума сошла! — прохрипел Сигвальд, пытаясь откашляться. — Это же чистейшей воды безумие!

— А ты что думал, кода соглашался достать ее?

— Ну… не знаю. Ограбить бандита, сходить в подземелье, нырнуть на дно реки, залезть в нору со змеями… Но грабить храм! Нет, на это я не подписывался.

— А я, Сигвальд, не подписывалась убивать старых знакомых. Не будь тебя, мне бы удалось решить с Энимором все вопросы полюбовно и не пришлось бы брать на себя ответственность за его смерть!

Сжав кулаки, Сигвальд пробормотал что-то на языке Велетхлау, и уставился в пустую тарелку. Асель, видимо, немного знала этот язык, потому ответила на фразу Сигвальда емкой, но непечатной фразой на итантале.

Пауза затянулась, и Оди, положив подбородок на скрещенные на столе руки, стал наблюдать за воином. В сердце Сигвальда шла война, с которой не удалось бы сравниться никакому нашествию Заретарда. На одной чаше весов лежало обещание, которое он дал, и самоуважение, которого он лишится, если возьмет свое слово обратно; на другой — осознание того, что разорять храмы — идея не здравая в корне, тем более, что за последнее время он набедокурил так, что после этого должны будут разверзнуться небеса и убить его гневом всех духов, вместе взятых. Это решение давалось ему тяжелее, чем любое другое, которое ему приходилось принимать в жизни. Сигвальд решил искать ответа или вдохновения в окружающем мире и, оторвавшись от тарелки, встретился взглядом с Оди.

Инженер смотрел на него снизу вверх, в его больших, по-детски наивных глазах отражалось ожидание. Сигвальд знал, какого ответа он ждет. Знал, и не мог его обмануть.

— Хорошо, — выдохнул он. — Я сделаю это.

— Я знала, что ты сделаешь правильный выбор.

— Я делаю это не ради тебя.

— Конечно. Ты делаешь это ради своих принципов и упрямства, которые для тебя важнее всего на свете. На это я и рассчитывала.