Джордж Мартин - Воины

— Ну, у меня есть еще пара недель на то, чтобы разнюхать, что и как. Но что будет с моей здешней работой?

Она только рукой махнула.

— Двадцати дней в месяц тебе на нее вполне хватит. На самом деле я и так уже подумывала избавить тебя от того, чтобы нянчиться со студентами в лаборатории. Тебе останется всего-навсего заниматься диссертацией и помогать мне делать двести девяносто девять отдельных проектов...

Она взглянула на календарь.

— Я так понимаю, боевая подготовка у вас пойдет без перерыва?

— Не знаю пока. Но судя по тому, что я слышал, похоже, что да.

— Ты тогда выясни это, ладно? Если мне придется добывать себе помощника на октябрь-ноябрь, лучше начать искать уже сейчас.

Она потянулась через стол и похлопала меня по руке.

— Это неудобство, Джулиан, но далеко не катастрофа. Все с тобой будет в порядке.

Блейз не упомянула о главной опасности и главном достоинстве службы «механиком», как называли солдат, управляющих солдатиками. Всем им устанавливали имплантаты. Сверлили в черепе дырочку и вводили в мозг электронный чип, позволяющий воспринимать мысли, наблюдения и чувства всех членов твоей группы. В каждой группе было пятеро мужчин и пять женщин, так что ты превращался в фантастическое существо с десятью мозгами, двадцатью руками, пятью членами и пятью влагалищами. Очень многие пытались попасть в эти войска ради того, чтобы испытать такое ощущение. Но армии было нужно не совсем это.

Практически всех механиков набирали из призывников, потому что армии требовались люди, обладающие конкретными способностями и навыками. Способность к эмпатии — это понятно, иначе невозможно сохранить здравый рассудок, разделяя свои сокровеннейшие чувства и воспоминания с девятью другими людьми.

Однако помимо этого им нужны были люди, не боящиеся убивать, — для так называемых групп «охотников и убийц». Именно на них было направлено всеобщее внимание, именно им доставались все бонусы, у них были даже свои клубы поклонников. Насколько я мог предположить, мне такое не светило. Я даже рыбу удить не люблю: мне не нравятся кровь и кишки, мне неприятно причинять боль рыбкам.

Вживление имплантата само по себе было делом рискованным. Информация о вероятности неудачного исхода была засекреченной, но различные источники называли цифры от пяти до пятнадцати процентов. Большинство из тех, у кого операция завершилась неудачно, оставались жить, но хотел бы я знать, сколько из них сумели вернуться к нормальной интеллектуальной деятельности.

Курс боевой подготовки действительно оказался непрерывным. Дна полных месяца. Первые четыре недели были посвящены физподготовке — старая добрая солдатская муштра. Не очень понятно, для чего это нужно людям, которые на протяжении всей своей военной карьеры сидят в клетках и работают преимущественно головой. Четыре недели спустя вживляли имплантат и ты приступал к занятиям в тандеме с остальными девятью членами твоей группы.

И подал заявление, чтобы меня направили в другие войска: в пехоту, в санитары, в интендантскую службу... Два последних варианта были вычеркнуты: в военное время в небоевые части не набирают. Отказ пришел в тот же день.

Так что я начал бегать каждый день по три мили вместо одной и через день стал заниматься на тренажерах. Военная учебка пользовалась дурной славой, и я хотел быть готов к ней хотя бы телесно.

Кроме того, я стал больше прежнего общаться с Блейз. Летом у нee преподавательской нагрузки не было. А у меня был формальный повод бывать в университете — я занимался проектом «Юпитер». Хотя, по правде говоря, большую часть моей работы можно было выполнять на компьютерном терминале откуда угодно. Я заходил к ней в обеденный перерыв или в пять, когда офис официально заканчивал работу.

Это нельзя было назвать свиданиями, принимая во внимание нашу разницу в возрасте, и тем не менее это было нечто большее, чем совместные обеды коллег. Быть может, если бы у нас было больше двух недель, это и выросло бы во что-то серьезное...

Но второго сентября она проводила меня в аэропорт, крепко обняла и поцеловала на прощание — и этот поцелуй был не более чем благопристойным прощальным поцелуем коллеги.

Когда я сошел в самолета в Сент-Луисе, меня ждала женщина в форме, с табличкой, на которой было написано мое имя и еще два других. Женщина была выше меня ростом, белая и довольно вредная на вид. Я не без труда подавил порыв пройти мимо нее и сразу взять билет в Финляндию.