Игорь Анейрин - Бремя власти

Холмы вздрогнули от топота тысяч лошадей, когда закованная в сталь река широким потоком хлынула на врага. Десятки штандартов и сотни хоругвей. Единороги и медведи, орлы и леопарды, львы и вайверны, фениксы и грифоны, кентавры и саламандры, синие, красные, голубые, жёлтые и зелёные в едином порыве устремились вперёд, разрубая мечами туман и прокалывая копьями воздух.

Чернота пожирала всё без остатка, разбухала, увеличивалась в размерах с каждой съеденной жертвой. С безумным ржанием лошади носились по полю, потеряв своих хозяев, а от дикого свиста солдаты падали на колени, отчаянно зажимая себе уши. Падали, чтобы никогда больше не подняться.

Людское море дрогнуло и побежало, бросая на ходу мечи и алебарды, спотыкаясь, валилось в грязь и, хрипя в предсмертных муках, затаптывало само себя в тщетной попытке сохранить жизнь. Смоляные щупальца, извиваясь и сладострастно урча, жадно лизали упавшие тела. Тени были повсюду. Плавные и безмолвные, почти пресытившиеся количеством пищи, они лениво кружились вокруг завывающих от ужаса людей, выхватывая из толпы всё новые лакомые куски.

Раскачиваясь в охвативших их клубах тумана, хоругви кренились и исчезали одна за другой. Львы и единороги, кентавры и грифоны, леопарды и фениксы, рыдая невидимыми слезами, тонули в чёрном маслянистом океане, устилая его дно и саванами покрывая то, что осталось от могущественных баронов Корнваллиса.

В Марче царила темнота, жуткая и пугающая. Свет факела выхватывал из неё убогие покосившиеся домишки с дверями, визгливо раскачивавшимися на кожаных петлях, обломки ящиков и гниющего мусора. Ворота замка были распахнуты настежь.

Гуго, заприметив огромную тушу мглора, непроизвольным движением наполовину вытянул свой меч из ножен. Чучело, догадался он, но вздох облегчения застрял в его груди.

— Что за… — пробормотал юноша, едва сдерживая дрожь в коленках.

Он словно попал в преисподнюю. По щербатым стенам залы, вырастая из пола, чёрными языками змеилась тьма, сплетаясь на потолке в пульсирующий красноватыми прожилками клубок. Бесформенное чудище едва заметно шевелилось, шкворча, раздувалось и опадало, дыша тысячью глоток и что-то нашёптывая. Вонючая багровая слизь стекала по камням, сочась из многочисленных трещин и порождая всё новые отростки мерзкой твари. Густой трупный дух висел в воздухе. Гуго сплюнул и наступил каблуком на одно из щупалец. Щупальце, подобно чумному бубону, с мягким чавканьем лопнуло, выплеснув на каменный пол сгусток мокроты.

— Что за дрянь… — с отвращением повторил юноша.

Хронош’гарр стоял в центре залы, тускло отсвечивая своей полированной поверхностью и оставаясь удивительно чистым в этом царстве гнили.

Гуго решительным движением сдёрнул с плеча мешок и достал оттуда Хронош . Воздух в то же мгновение задрожал и уплотнился; темнота в углах зашевелилась, выдавив из себя несколько теней , которые медленно поплыли, не отрывая своего пустого взора от камня в его руках.

— Привет, уроды, — пробормотал Гуго. Держа Хронош в левой руке, правой он выхватил стеклянный меч.

Чудовища заметались. Дико вереща, они сшибались друг с другом, беспорядочно летая вокруг невидимого щита, окружавшего незваного гостя.

— Хозяин, хозяин, хозяин …

Гуго усмехнулся. И вставил Хронош в отверстие, едва успев отскочить назад. Над Хронош’гарром , стремительно расширяясь и засасывая в себя чудовищ, взвился чёрный смерч. Тени пронзительно завизжали.

Солдаты вставали с колен, копошась, поднимались из грязного месива. Вставали, поднимали оружие и, боясь поверить своим глазам, смотрели на юг.

Вой, разрывающий барабанные перепонки, стоял над полем сражения. Вой, полный страшной муки. Туман извивался в смертельной агонии, а жуткие чудовища истончались и таяли в воздухе, осыпаясь на землю липким пеплом. Воздух дрожал от звона, очищаясь от чёрной взвеси.

И вдруг ошеломительная тишина повисла над Кровавым Лугом.

А потом кто-то закричал, и через мгновение этот крик был подхвачен сотнями человеческих глоток. Люди дрожали, ощупывая себя руками, плача, заглядывали друг другу в глаза и безумно хохотали.

— Победа! Победа!

— Смотрите!! — вдруг громко сказал один из солдат, вытянув палец. Головы одна за другой поворачивались, глаза вглядывались в указанном направлении. Тревожный вздох прошелестел над полем. Там, на склоне одного из южных холмов, отчетливо белея в предрассветных сумерках, распласталась маленькая женская фигурка. Недвижная и беззащитная.