Николай Чугунов - Слово на удачу

— Похоже, мы наблюдаем изящное разрешение парадокса временного кольца. Вероятно, время намного пластичнее, чем мы себе представляем. Крайне интересно, — Иелла, вытерев перепачканные чернилами пальцы о несвежую мантию, аккуратно выудила из глаза соринку. — Если говорить примитивно: временной поток перестраивается всякий раз, когда мы пытаемся создать парадокс. Именно поэтому пирамидка всегда одна — иначе это было бы создание чего-то из ничего.

— Все равно непонятно.

Ведунья вздохнула.

— Ты учила историю?

— В школе — да. В институте — уже нет.

— Во всех учебниках даты были одинаковыми?

— Разумеется! Это же история.

— А теперь представь: мы вот этой самой пирамидкой, нечаянно, влепили в голову кому-то из ваших полководцев накануне важного сражения. Он убит, армия бежала, и вместо победы мы имеем поражение.

— Ну?

Иелла скрежетнула зубами — похоже, непонятливость Лены ее изрядно раздражала.

— Учебники изменятся, или нет?

— Как они изменятся? Они же напечатаны.

— Неправильно! — торжествующе воскликнула магичка. — В том-то и фокус, что изменятся. Помнить о том, что было раньше, будем только мы — те, кто проводили изменение. Хотя, вполне возможно, что недолго.

Лена задумалась. Теория звучала дико — но не более дико, чем большинство идей Иеллы. А чародейка, похоже, свое дело знала — ведь она все-таки построила машину времени!

— Странно все это.

— Можно проверить, — ведунья, охнув, водрузила стальной слиток в центр установки. — К слову, мне давно хотелось попробовать изменить пространственные координаты выхода.

Следующая неделя выдалась тихой: гора не вздрагивала от очередных пусков, оставленные в общежитии "Звездной команды" припасы уминались подчистую, а маги, оставленные без присмотра, быстро стали планировать новые шалости. Впрочем, уже через час все разговоры скатились на тему "Что же такое придумала Иелла, и как бы разузнать об этом поподробнее?"

Под конец не выдержал даже Троенци: озадаченный неожиданным миром, он учинил Лене допрос с пристрастием. К немалому облегчению девушки, в объяснениях чародейки он не понял практически ничего. Впрочем, оригинальность замысла захватила и его — рыцарь пообещал найти какую-нибудь книжку по истории с подробным описанием важного события.

Книжка нашлась довольно быстро. Ей оказалась "Повесть печали" — вампирские хроники тысячелетней давности. В ней красочно описывались горести, которые претерпели вампиры за время владычества дроу.

Наиболее примечательной в хронике выглядела фигура Деарта Сиглетай. Для него неведомый летописец не пожалел черной краски, в итоге превратив в чудовище, недостойное даже памяти.

— Самое интересное — никто так и не знает, куда он делся. Во время восстания ему удалось скрыться с отрядом гвардии. Считается, что он погиб в пустыне — ни одна хроника его больше не упоминала. Значит, на нем и проверим: если появится дата гибели, значит, все работает.

— А как ты прицелишься? — недоверчиво спросила Лена. — Что-то я не вижу готовых координат.

— Придется импровизировать, — пожала плечами Иелла. — Мятеж начался 5 октября 537 года — это мы знаем точно. Поправки рассчитать я смогу — теперь дело за пространственными координатами.

— Их-то как раз и нет. Да, кстати, кто-то тут говорил о каких-то "квантах времени".

— Забудь. Они достаточно мелкие, чтобы наводиться с точностью до дня, — махнула рукой чародейка. — Ладно, давай рассуждать логически — где мог быть губернатор в такой день?

— Драпать.

— Если верить легенде — ни за что.

— Значит, думаем дальше…

Через сутки непрерывного мозгового штурма Иелла вывела финальные координаты: 3 октября 537 года, покои губернатора, ровно над центром кровати. Те немногие вампиры, которые еще помнили Мятеж, с удовольствием нарисовали чародейке подробный план — достаточно точный для эксперимента.

— Ну, поехали, — многострадальная пирамидка исчезла, провалившись в прошлое на тысячу лет, а секундой позже гора вздрогнула, как от недалекого взрыва. — Ну, что?

— Меняется! Честное слово, меняется! — прошептала Лена. Прямо на глазах страница книги оказалась переписана начисто. — "В основном успех Мятежа оказался обеспечен счастливой случайностью — в результате заговора своих же соратников губернатор Милберга, преподлейший Деарт Стиглей, да пребудет его душа в муках навечно, оказался убит стальным кистенем в собственной постели ночью 3 октября".