Василий Кузьмин - Кэр-десятник

— То есть… — кажется, его слова зацепили даже Валешку

— То есть, уважаемая, как сказано в священных книгах: "Слуга Тьмы, совершивший деяние во славу Света, не менее достоин, чем тот, кто исконно служит Свету". Вам осталась такая мелочь — всего-навсего совершить подвиг. — Фалк разводит рукми и пытается изобразить смиренную улыбку — без кожи получается не очень.

И так это все-таки он — мой старый… не чтобы недруг, но что не друг это точно. У меня вообще нет друзей среди священников — наши взгляды на веру не очень совпдают. И хотя Фалк был не таким уж и фанатиком — ну, то есть целыми деревнями на костер не отправлял, но все же что-то такое в нем было — к примеру магов он ненавидел люто. И вот теперь новая встреча — снова в одной десятке… Это может даже оказаться забавным… или полезным — с учетом того, что о некромагии он знает больше на с Валешкой вместе взятых — образование получал как никак.

— Фалк, вот уж кого я не ожидал увидеть, так это тебя — тем более в одном строю с нами… Кстати, где твоя хваленая нетерпимость к черной магии — по-моему тут все вокруг ею пропитано… — чуть ниже пояса — но он это заслужил, уж поверьте.

— Увы, десятник, увы — вера мой щит, но похоже она оказалось не достаточно горячей. Так что мне остается лишь две добродетели — смирение и терпимость. Смерть знаете ли заставляет пересмотреть многие ошибки… А теперь может позволите мне узнать, почему я не слепо выполняю приказы Темного владыки, а веду беседы на отвлеченные темы? Священные книги, которые я читал описывают нежизнь несколько… иначе. И уж во всяком случае в них не упоминается о детях, которые ездят за плечами у мертвецов…

Меч входит в грудь воина, практически не встречая сопротивления — я знаю, куда бить, чтобы зря не тупить оружие об кости. Живой еще несколько мгновений не может поверить в произошедшее, с выпученными глазами хватаясь руками за лезвие клинка, а потом… потом обмякшее тело сползает на бревенчатый пол. Третий на моем счету за сегодня и, кажется, наконец, последний…

Это могло бы даже показаться забавным… С какими мыслями я шел в эту атаку, какие надежды лелеял — я почти убедил себя, что сумею хотя бы поколебать нерушимую узду приказов, что смогу крикнуть людям: "Бегите! Спасайтесь, пока можете…", ну, или хотя бы просто попытаюсь отыскать еще кого-то вроде Жент, кого-то такого, кто не подпадает под строгие формулировки инструкций. И ведь могло, могло получится — я ведь был не один: в этот раз Валешка сражалась со мной бок о бок и я мог бы спокоен, что никакое везение не поможет одуревшему от страха ополченцу так по-глупому нарушить мои планы… Как же я был наивен…

Этот город уже десятый или одиннадцатый на моем пути… А сколько их был до меня — кто знает, память не дает ответа…. В любом случае, именно в этот раз, кажется даже до самых твердолобых дошло, что мы не сказка, не бабья выдумка, а смертоносная угроза, гибельная и неотвратимая… Ни детей. Ни женщин. Ни стариков. Одни воины. Профессионалы, а не ополченцы. Эти даже не попытались дать нам "правильный" бой — о нет, зато они сначала почти час обороняли ворота, а затем заставили нас с боем брать чуть ли не каждый второй дом в этом городище… Да — это были хорошие воины, и не их вина, что они не знают, как бороться с немертвыми.

Что нам кипяток, что нам камни, сыплющиеся со стен — что нам сами стены, в конце концов! Это все остановит живых, но не нас. Да теперь потери были серьезнее — но… нам наплевать на это, мы не считаем потерь… Все, кроме меня…

Трое убито — хотя правильнее сказать: не подлежат восстановлению, убить нас как раз нельзя. Сам я отделался раздробленной рукой и вмятиной на черепе — мелочи, к вечеру некромагия не оставит и следа от этих повреждений. Хуже другое: по пути к черепу шестопер умудрился помять шлем, а вот он-то сам по себе восстанавливаться не будет: придется искать городскую кузню и чинить — таков приказ. Впрочем, в кузне сегодня будет очередь — из всех кого я видел, одна лишь Валешка, словно бы и не была в бою… ну, не считая запекшейся крови, залившей половину нагрудника. Даже сотник, который, казалось бы, стоит далеко не в первых рядах, и тот какой-то помятый и перемазанный в крови. Нет, все-таки хорошо, что я оставил Жент на холме около города под охраной Фалка, он, кстати, сам вызвался — похоже, все-таки мысль о сражениях под знаменами тьмы претит ему гораздо сильнее, чем нам. Девочке точно не следует это видеть. Ни как они нас, ни, тем более, как мы их. Кстати — что-то эти двое запаздывают, я же приказал подходить через десять минут после того, как мы войдем в ворота: того гляди, нас на смотр соберут — а у меня в десятке бойца не хватает! Тут уж мы не отвертимся — обязательно начнут разбираться…