Элизабет Бойе - Ученик ведьмы

— Вот здорово! — подскочил Флоси. — И когда устроим обмен?

Гизур гневно сверкнул глазами.

— Болван, если мы отдадим Ивара, нам золота в жизни не добыть, разве что ты попросишь у Эльбегаста!

— Нет-нет, ни в коем случае! — поспешно вмешался Скапти, а Финнвард и Эгиль живо замотали головами, отвергая саму мысль о таком сговоре.

— Ну ладно, — вздохнул Флоси, — я ведь и не думал, что вы согласитесь… — Вдруг он просиял:

— А ты видел, Гизур, что мы сделали с ущельем Черного Холма? Завалили его доверху оползнем, и притом только с помощью своей Силы. Что ты об этом думаешь?

Гизур отставил кружку с чаем и выразил безмерное удивление:

— Что же, еще немного — и Гильдия Огненных Магов станет перед вами шайкой замурзанных мальчишек, играющих в палочки. Фафнир, завидев вас, поймет, что сопротивление бесполезно, и помрет на месте. А Эльбегаст прогонит в шею своих ближних советников и поставит вас на их место…

— Хватит! — отрезал Скапти. — Так или иначе, а мы довольны и вполне заслуженно гордимся нашим подвигом.

Воодушевление от успеха длилось еще несколько дней, облегчая им путь по не слишком приятной местности; Казалось, весь Черный Холм состоит из скал, болот и ледников. С наступлением ночи путники устраивались на вершине какого-нибудь холма, а охотничьи шайки троллей подбирались к самому подножию и долго урчали там, истекая слюной, пока Гизур не разгонял их огненным заклятием.

Наконец путники достигли вершины и сверху вниз заглянули в обширную долину, с двух сторон огражденную туманно-синими холмами и испещренную серебристой паутиной озер и речек. За долиной вставали новые горы, и на путников, чьи глаза уже устали от горных пейзажей, этот вид подействовал удручающе.

— Похоже на царство троллей, — со вздохом заметил Скапти.

— Да уж куда больше, чем на Двергарфелл! — буркнул Флоси. — Судя по карте, там повсюду копи, а значит, горы шлака и отбросов руды, дым плавилен и кузен, и пропасть черных гномов. И где же все это, Гизур? А точнее говоря — где же это очутились мы?

— Нечего тут говорить! — огрызнулся Гизур, с головой зарывшийся в ворох карт. — Ивар, подержи-ка ты этот проклятый посох, чтобы свет падал на карту; чернила почтя выцвели. А вы, болваны, не толпитесь тут, разинув рты, — возьмитесь за «маятник» или призовите свою Силу, авось дорога и сыщется!

— Мы заблудились! — воскликнул Финнвард с большим удовлетворением. — Так я и знал!

— А если знал — чего ж не сказал?! — взревел Гизур, грозно скрежеща зубами. — Где-то мы свернули не в ту сторону и пришли не в Двергарфелл, что должно быть понятно любому тупице! Последнее, в чем я уверен, — что мы одолели Молот Тора. То ли мы взяли слишком круто к югу, то ли к северу — что-то в этом роде. Ну так что решили? Пойдем на юг или на север? Одна из этих дорог приведет нас в Двергарфелл и к Даиннскнипу.

Скапти кашлянул, предусмотрительно отодвигаясь от Гизура:

— То есть ты и сам гадаешь, какой выбрать путь?

— С этим делом мы и сами бы справились, — проворчал Эгиль. — Зачем, по-твоему, наняли мы мага? Ты должен точно знать дорогу на Даиннскнип.

— Отлично, тогда применим чародейское средство! — огрызнулся Гизур и, порывшись в кармане, извлек монетку. — Орел — север, решка — юг, идет? Начали… Ну вот, решка — значит, идем на юг. Кто-нибудь недоволен? — И маг обвел своих спутников таким взглядом, что недовольные живо прикусили язык и, запрятав подальше свое недовольство, поспешно выстроились в походном порядке.

Ивар попытался поймать взгляд Гизура, но заметил только, что маг и Эйлифир украдкой перемигнулись. Настроение у Гизура было отменное; он шагал, что-то мурлыча себе под нос, и забавлялся видом несчастных альвов. В следующие три дня, стоило кому-либо начать жаловаться, как Гизур язвительно откликался: «Если ты считаешь, что я не прав, призови свою Силу и ищи дорогу сам. Ну, валяй!»

Ивар украдкой наблюдал за Эйлифиром и, вспоминая заклятие, совершенное в ущелье Черного Холма, гадал, кто же на самом деле отдал свою Силу для этого заклятия. Эйлифир усердно избегал всяких расспросов, особенно тех, что касались истинного уровня его Силы. Гизур, вероятно, угадал его тайну, но никому не сказал ни слова.

Четвертый день миновал в бесплодных поисках, и настроение альвов, и без того изменчивое, совсем испортилось. Они точно в рот воды набрали, и это молчание казалось Ивару более зловещим, чем привычные перебранки.

— У меня на пятках волдыри, — скулил Финнвард, — размером с блюдце, ей-ей! Я и шагу больше не ступлю! Бросьте меня и уходите. — Он повторял эти слова самое меньшее дважды в день еще когда поход только начинался; теперь же он приговаривал их с каждым шагом.