Mara Palpatyne - Предпоследняя былина

Но вот говорить придется без плана. Планы тем и плохи, что не учитывают динамику событий. Динамику чувств, если хотите.

– Зачем ты позвала меня? – спрашиваю, не глядя ей в глаза. – Зачем я тебе? Тебе нравится проявлять свою власть?

Она спускается с тронной кафедры и подходит. Она ниже меня на два с лишком вершка, и ей приходится смотреть на меня снизу вверх. А я стараюсь вообще не смотреть. Чтобы не видеть эти черты, такие любимые, дорогие… и от которых, по уму, надо держаться подальше. Но она берет мое лицо в ладони и оборачивает к себе.

– Зачем ты убежала от меня? – вопросом на вопрос отвечает она. – Ты так меня не любишь?

Ее глаза блестят невыплаканными слезами. Оля никогда не плакала на моей памяти, но этот взгляд я знаю хорошо. Теперь она не кажется, она действительно беззащитна. Чисто рефлекторно я обнимаю ее, привлекая к себе, зная, что нельзя этого делать, но не могу остановить себя.

– Люблю, – говорю хриплым от волнения голосом, с трудом удерживаясь от того, чтобы расцеловать ее глаза, осушая невыплаканные слезы, как когда-то. – Знаешь же, что люблю. Потому и ушла. Потому и вернулась.

– И опять уходишь… – Оля отстранилась и отвела взгляд. Затем опять посмотрела прямо в глаза. – Я ведь именно поэтому… Мне же все равно, кто что скажет!

Она высвободилась из объятий, отвернулась и заговорила:

– Я – Княгиня. Этого у меня не отнять. Пока я жива – я Княгиня, буду ли холостой, женатой или замужней – без разницы. Но пойми – я не могу, просто не могу всякий раз отпускать тебя и бояться, что очередная Тварь снесет тебе голову. А ты не можешь без этого. Ты притягиваешь к себе неприятности. Я ведь знаю, куда едешь и что ищешь…

Я молчала. Оля была права. Я чувствовала, что ей пришлось серьезно бороться с собой, прежде чем принять такой образ мыслей. Она делала шаг мне навстречу, очень тяжелый для нее шаг. Но мой ответный шаг был бы еще тяжелее.

Что я могла ответить? А она еще и подливала масло в огонь:

– Я знаю, что ответишь. Что у тебя такая природа. Можно подумать, что ты – самый витязь из всех витязей. Но не отговорка ли это? Не бежишь ли ты от меня в свою проклятую Зону?

– Нет! – воскликнула я. – Нет, неужели ты не чувствуешь этого?

Опять обняла ее, уже не задумываясь над тем, правильно ли поступаю.

– Мне надо решить это дело, – сказала я быстро, не давая ей возразить. – Витязь не может бросить то, к чему почувствовал призыв. А после этого, холера ясна, я вернусь и останусь рядом с тобой. Я даже не буду уходить в вояжи на границы. Но если я почувствую призыв – тебе придется меня отпустить.

Оля медленно кивнула. Формально, я была не только Валькирией, но и витязем. Я и так приносила в жертву большую часть своей свободы.

– Обещай мне… – сказала она, прижавшись щекой к моей груди, – обещай никогда не лезть на рожон и не искать себе на задницу приключений.

– Обещаю, – серьезно сказала я. – Творец свидетель.

– Эх, витязь… – она улыбнулась той самой улыбкой, от которой у одной отдельно взятой Валькирии сносило башню от любви и нежности. – Что с тебя возьмешь? Кольцо свое ты, конечно же, зашвырнула куда-то в казарме?

Я торопливо полезла за пазуху и быстро сняла с шеи тонкую цепочку из какого-то легкого сплава, найденную мной на Зоне. Цепочка была доапокалиптической и сама по себе стоила дорого, но, главное, на ней висело то самое кольцо.

Я знала – Оля уверена, что кольцо со мной. Мы все-таки очень хорошо чувствуем друг друга. Так что я к такому повороту была готова. Вот только скажите на милость, почему же у меня дрожали руки, когда я очень осторожно взяла ее хрупкую теплую ладошку и осторожно надела на безымянный палец свой подарок?

Я хотела, ждала и надеялась, что это произойдет – и все равно не могла избавиться от чувства, что это – сон. А потом она легонько коснулась губами моих губ, отстранилась и сказала.

– А теперь иди в свой крестовый поход! Но если с тобой что-нибудь случится…

Она не закончила. Отвернулась, чтобы не видеть, как ухожу, и чтобы я не видела, как на глазах моей теперь уже невесты появились первые в ее взрослой жизни слезы.

Этерна я нашла сразу, едва вышла за двери. Мой волчонок был тут же, в предбаннике, в компании фамилиара Ольги. Похоже, они поладили. Ну вот и отличненько.

– Собирайся, мы отправляемся. В Одессу, – говорю я и внезапно понимаю, что все это время мечтательно улыбаюсь. Вообще-то, я не особо улыбчивый человек, но рядом с Оленькой тоже меняюсь. Псья крев, будто не витязь, а размазня какая-то.