Максим Далин: Краденые души

— Это так? — спросил Ульхард Эвра.

Тот кивнул, гладя сестру по голове.

— Я помню зелёные леса, — сказал Эвр, кусая губы. — Звёзды в озёрном зеркале. Песни в лунные ночи. Цветы лилий. Заросли папоротников. Лук и лютню. Но потом я потерял себя, меня украли у себя, я стоял на коленях, без одежды, в цепях, перед существом без лица. Я был его вещью — меньше, чем вещью, и хуже…

— А потом всё стало серым и никаким, — перебила его Эвра. — Мы выскользнули в серое из жестокого бреда, в который превратили нашу жизнь, и…

— …ваши люди подобрали нас, государь, — закончил Эвр. — Мы — брат и сестра, краденые души, лишённые имён. Как и вы, Ульхард. Закатный Край населён крадеными душами и душами, попытавшимися обрести свободу. Так мне кажется, мой государь.

— Я не могу взять в толк, кто нас украл, — сказал Ульхард.

— Один бог у другого, — шепнула Эвра. Слёзы сияли в её синих глазах. — Божество-вор у нашего Творца. Тот, кто хотел превратить нас в бездушные игрушки для собственной похоти — у нашего Отца. Я понимаю так.

— Он никого не терзает сам, — кивнул Эвр. — Он лишь меняет судьбы и наблюдает за мучениями смертных из своей непостижимой страны божеств. Но Белый Рыцарь — его орудие. Нам осталось немного, государь, мы чувствуем, как время потекло быстрее — и мы собрали все клочки, частицы, осколки памяти, чтобы поблагодарить вас.

— За что?! — воскликнул Ульхард.

— За то, что мы были для вас большим, чем вещи, — сказала Эвра. — За то, что вы дали нам имена.

— За то, что вы не развлекались, унижая нас, — сказал Эвр. — И в последнем бою мы будем сражаться за вас. Мы умеем стрелять из луков — и когда-то мы делали это хорошо.

— Забудьте, что я называл вас рабами, — сказал Ульхард. — Мне всегда казалось, что между нами немало общего.

— Между нами — и государем, — сказал Эвр. — Между нами — и Лимой. Между нами — и зверьём из гиблых лесов. Между нами — и серыми воинами. Даже между нами — и детьми, которые спят в каминном зале Вечернего Дома, потому что ночь холодна. Много общего. Мы все — украденные души, мы все — враги Белого Рыцаря.

— Не хочу ничего знать о вороватых божествах, — усмехнулся Ульхард. — Я презираю их. Мне нет до них дела. А что до Белого Рыцаря — то он просто морок с той стороны гор!

Эвра обняла его, а Эвр взял за руку.

— Быть может, — сказал Эвр, — безверие сейчас важнее, чем вера.

— Вам надо поспать, государь, — сказала Эвра. — Никто не знает, как скоро наступит утро — и успеете ли вы хоть немного отдохнуть.

— Я посплю, — сказал Ульхард. — Но я хочу спросить. Ваше чутьё может подсказать вам правильный ответ. Не думаете ли вы, что тот, бесноватый, который кричал о Белом Рыцаре — тоже краденая душа?

Эвра улыбнулась.

— Видите ли, государь, — пряча улыбку, отвечал Эвр, — так именно и выглядят создания без лиц, те, кого породило вороватое божество. Вы ведь и сами видите, что никакой души там нет?

Улыбнулся и Ульхард.

— Спасибо вам, — сказал он. — Вы подтвердили мои собственные мысли.

Ульхард провалился в сон на короткий миг — и ему снился лунный свет над озером, прекраснее которого тяжело себе представить, белые лилии на спокойной воде, синей, как глаза Эвры, и серебристые ивы. Иногда он засыпал на несколько минут — и ему снились долгие сны.

Его разбудил Эвр. За стрельчатым окном стояла глухая тьма.

— Государь, — сказал Эвр, касаясь ульхардова плеча, — вы слышите шум? Я слышу, что в ворота замка впустили гонца волкопсов. Моё сердце слышит, что у него срочные вести.

Эвра подала Ульхарду одежду. Он завязывал шнурок под воротником, когда в дверь опочивальни постучались.

— Государь, — сказал камергер Сандик, — простите, что беспокою вас задолго до рассвета…

— Я слышал, Сандик, — сказал Ульхард. — Скажи волкопсу, что я выслушаю его через минуту.

— От Сандика пахнет палёной шерстью, — сказала Эвра. — Мне тоже надо спуститься.

Ульхард кивнул. Он и синеглазые феи вышли в каминный зал вместе.

Волкопёс лежал на полу и тяжело дышал. Он был без панциря, полотняная рубаха висела обгорелыми клочьями; в прорехи виднелось обожжённое тело с облезшей шерстью. Шерн сидел рядом с волкопсом на корточках и смазывал бальзамом его ожоги.

Учуяв своего короля, волкопёс поднял опалённую морду со слезящимися глазами. Ульхард, кусая губы, протянул руку, и волкопёс лизнул её.

— Государь, — сказал он хрипло и кашлянул, — мы, бойцы Гхоти-Тью, выследили Белого Рыцаря. Он пересёк границу в предгорьях. С ним — несколько дикарей, хихикающих, говорящих бессвязицу, пустых внутри… и Лима. Все верхом на конях-призраках.