Робин Бейли - Пламя Дракона

Он не колебался ни секунды. За таинственными вратами было звездное небо — и больше ничего. Роберт приблизился к порогу.

— Как мне найти Скотта?

— Позови его сердцем. Если он там, твое желание поведет тебя.

Роберт шагнул через порог. Это было похоже на то, когда он заглянул в круг Флогиса. Звезды, бесконечные звезды, глубины космоса — но при этом никакого головокружения, лишь волнение и радостное ожидание. С именем Скотта на устах он распростер руки и совершил прыжок в иной мир.

Дверь исчезла. Звезды мелькали по обе стороны от него. Было так красиво, что захватывало дух. Кристалл в груди пульсировал вспышками света. Он запрокинул голову и рассмеялся.

— Скотт! — Он представил, что его мысли — это свет маяка, рассекающий тьму. — Скотт, я иду к тебе!

Вдалеке возникла бледно-голубая светящаяся дуга, над ней — только что пошедшая на убыль луна. Мианур и Танадор. Он посмотрел вниз. Темная земля, целые океаны деревьев, колеблемые ветром, серебряные блики на речной и озерной воде. Танадор был впереди — значит, Роберт летел на запад — если, конечно, в Реке Грез что-то значили земные направления.

— Скотт!

Он был готов пересечь целый мир, чтобы получить ответ на свой зов, и ничто не могло его остановить.

И тут послышался тихий смех. Он доносился со звезд, с земли, скользил по коже прохладным ветерком.

Он узнал смех Шандал Карг!

— Я не боюсь тебя!

И все же паника охватила его. Роберт более не летел, но парил в воздухе, силясь найти свою мучительницу и одновременно боясь шевельнуться. Но где же она?

— Скотт!

Она заговорила мягким музыкальным голосом, полным издевки, снова рассмеялась.

— Бедный Бобби! Славный маленький Бобби! Где же твой дружок?

Казалось, вместе с ней смеются воздух, звезды, земля.

— Заткнись, сука!

Страх Роберта превратился в гнев.

Молчание. Холод — такой, что задрожало даже его серебристое астральное тело.

— А ты думал, что будешь здесь один, малыш Бобби? Думал, Скотт ждет тебя в Реке Грез?

Ненавистный смех волнами накатывался на него.

Руки Роберта сжались в кулаки, но он заставил себя успокоиться. Она могла сокрушить его, но, если пришел его смертный час, это все же не повод склониться перед ней. В любом случае он устал разговаривать с пустотой.

— Помнится, ты вроде бы никогда не отличалась излишней скромностью, детка. А ну-ка покажись, чтобы я плюнул тебе в рожу!

Она перешла на шепот.

— Береги свое сердечко, марионетка. Поверь, ты им рискуешь!

Его мозг буквально разорвал жуткий вопль. Углом глаза он заметил какую-то темную фигуру и едва успел увернуться. Когти впились ему в плечо, раздирая плоть. Нет, не плоть — здесь у него не было ни плоти, ни крови. А боль была, и, зажав рану рукой и громко ругаясь, он принялся оглядываться в поисках врага.

Прямо над ним парил хрустальный орел; наконец птица сложила светящиеся крылья и снова с криком атаковала, стремясь запустить ему когти в самое сердце,

Роберт поднял голову, рассчитывая скорость противника. Он поднял левую ладонь ребром и тут же опустил. Орел распался на тысячи сверкающих осколков, и Роберт едва успел прикрыть глаза.

Из минутного забытья его вывели новые крики. Еще два орла. Лунный свет играл на острых перьях, на кинжалоподобных когтях. Роберт нацелился и нанес удар. Оставалось дождаться последнюю птицу.

Упав на колено, Роберт ударил кулаком прямо в брюхо орла.

— Подумаешь, напугала, — сказал Роберт, мысленно стряхивая с одежды мерцающую пыль. Шандал Карг все не показывалась, но он явственно ощущал ее присутствие.

— Бедный маленький Бобби. — Она говорила мягко, словно лаская породистого кота. — Ты все еще не понимаешь. Ну что ж, тем веселее. Впрочем, не думай, что ты — моя единственная игрушка. Я покидаю тебя.

У него потемнело в глазах. Пейлнок исчез. Он снова летел сквозь пустоту, влекомый чужой волей. И вдруг показался какой-то темный сгусток, темнее, чем сама бездна. Странный замок с пятью башнями, не то из черного стекла, не то из застывшей лавы. Он грозно возвышался, паря в пустоте. Не в силах остановиться, Роберт помчался к нему, непроизвольно вскинув руки и крича от страха перед роковым столкновением, но прошел сквозь стены невредимым — все глубже, и глубже. Внезапно полет прервался. Он оказался в комнате, стены которой блестели, подобно стенам черного замка, лишенные украшений, безупречно гладкие, как стекло. Посреди комнаты на низком помосте стоял гроб из белого камня. Роберт осторожно приблизился и обнаружил, что это вовсе не камень, а лед. Он осторожно приподнял крышку.