Шери Колер - Поцелуй Темной Луны

Снова оказавшись за рулем, он осторожно повел Хаммер по узкой тропинке вдоль огромных кедров и дубов. Время от времени меж деревьев слева от него мелькало прозрачно-голубое озеро. Внезапно Кит застонала, и его сердце заколотилось. Рэйф знал, что Инициация могла быть трудным, болезненным процессом.

Он увеличил скорость, стремясь быстрее добраться до домика.

– Кит, – позвал Рэйф, словно надеясь, что она ответит. Он знал, что она не может, но все-таки продолжил говорить, уповая на то, что какая-то часть ее услышит его слова. – С тобой все будет хорошо. Тебе будет казаться, что ты умираешь… – его голос затих, и он моргнул.

Идиот. Вряд ли, это то, что она хотела бы услышать. Даже если бы она могла его слышать.

Наконец деревья расступились и явили озеро. Лучи солнца отражались от его поверхности, алмазами играя на поднятых ветром небольших волнах. По водной глади скользили катера, катающие лыжников.

Подъехав к одноэтажному дому под номером шестнадцать, построенному из камня и дерева, Рэйф удовлетворенно отметил, что он расположен в некотором отдалении от остальных строений на берегу.

Он быстро осмотрелся и, убедившись, что никого нет, схватил Кит на руки и понес внутрь. Устроив ее на кровати, Рэйф задернул шторы на большом окне, лишившись замечательного вида на побережье. Отрезанные от внешнего мира, они с Кит были окутаны прохладной темнотой, но он покрылся испариной.

Это шок от всего случившегося, догадался он. От всего, что он сделал. От всего того, что еще произойдет в результате его сегодняшнего поступка.

Вздохнув, Рэйф поспешил к климат-контролю у дальней стены. Было довольно прохладно, но он знал, что нужен больший холод. Знал, что скоро ей завладеет лихорадка. Он отрегулировал диск. Агрегат зашумел, и холодный воздух хлынул из вентиляционных отверстий.

Рэйф опустился рядом с Кит на единственную в комнате королевского размера кровать. От дополнительного веса матрас слегка скрипнул.

Несмотря на жалкое состояние ее раскромсанной, пропитавшейся кровью одежды, она выглядела как спящий ребенок. Маленькая девочка с растрепавшимися на голове кудряшками, черты лица расслаблены во сне. Она была словно эльф.

На лицо вернулось немного красок. Рейф прижал тыльную сторону ладони к её щеке и вздрогнул от опаляющего жара кожи. Лихорадка уже началась.

Нависнув над ней, он освободил ее от окровавленной одежды. За несколько походов в ванную ему удалось смыть с нее большую часть крови влажными полотенцами для рук и мочалками, притворившись, что не замечает нежные изгибы ее тела. Кит не издала ни звука, пока он ухаживал за ней, ни разу не шевельнулась. Не важно, что память о ее теле прокручивала в его голове их единственную любовную сцену. Это было всего лишь прошлой ночью? Он покачал головой. Казалось, с тех пор, как он обнаружил ее обнаженной в той дыре, прошла целая жизнь.

Жизнь. Его жизнь была действительно долгой.

Сто двенадцать лет, если быть точным.

Вздрогнув, Рэйф проснулся, сразу же обретя абсолютную бодрость: инстинкты настороже, мышцы туго натянуты, словно струны, глаза с легкостью привыкли к темноте.

Так было всегда. Он никогда легко не засыпал, и его сон никогда не был глубоким. То же самое было и с его братом. Годы в бегах, из одного города в другой, лишь на шаг опережая своих врагов.

Такое существование научило их никогда не спать слишком хорошо. Никогда ни к чему сильно не привязываться. Никогда не чувствовать себя в безопасности.

И никогда не доверять. Только друг другу и их матери. Никому больше.

Подпускать к себе людей, сближаться с ними – все равно, что приглашать к себе боль, а боль любого могла свести с ума. Безумие же было роскошью, которую он не мог себе позволить. Ему все и всегда необходимо держать под контролем. Он обещал это своей матери, обещал, что никогда не позволит тьме поглотить его, никогда не осквернит свою душу.

И все же, глядя на Кит, Рэйф позволил боли хлынуть, просочиться в эту комнату, минуя запертую дверь, и почувствовал, как этот контроль ускользает. Почувствовал, как темное чудовище зашевелилось в его сердце – опасный рокот, что угрожал его безопасной жизни, которую он выстраивал для себя все эти годы.

Отрывая от нее свой пристальный взгляд, Рэйф потянулся и включил ночник. Он обводил взглядом комнату, обняв ее рукой и свернувшись подле нее. Тело Кит рождало тепло, подобно электрической грелке. И все же Рэйф прижался к ней своим более длинным телом, испытывая необходимость чувствовать ее, он жаждал ее, хоть и не имел на это никаких прав. Нуждался в ощущении ее тепла, ее дыхания, ее живого тела.