Вирк Вормель - Ланселот. Грааль

-Неправда,- тихо произносит королева.- Ланселот не такой. Все мы не такие…

-КОМУ ТЫ ВРЕШЬ!? Не такие они… ты думаешь твои бравые рыцари, пока ходят в поход, воздерживаются? Ничего подобного. Приезжая в любую деревню, они насилуют тех девушек, которые им понравились! Извергают свое семя им в рот, и заставляю благодарить за «оказанную честь»! И эти несчастные девушки благодарят, иначе их голова слетит с плеч! Все ваше рыцарство прогнило изнутри! И твой храбрый рыцарь прямое тому доказательство! Ты и сама это знаешь, Гвиневра! Ведь это он овладел тобой несколько месяцев назад! Силой заставил возлечь с ним! И при всем этом ты доверяешь ему? Хочешь его спасти!?

Эти слова Гвиневра оставила без ответа.

Она просто не знала, что ответить.

Туктаривэ говорила правду. Несколько месяцев назад Ланселот изнасиловал ее, пока король и другие рыцари были вне Камелота.

Но сама Гвиневра с радостью отдалась ему. Она даже наедятся не могла, что такой момент настанет. Что она, жена короля, испытает это незабываемое чувство.

Ее выдрали как последнюю портовую блядь, но при этом она была счастлива. Ведь она отдалась любимому мужчине.

-Ясно,- Туктаривэ закрыла глаза, и, простояв так несколько секунд, вновь посмотрела на Гвиневру.- Ты такая же. Такая же, как они. Прав был Пурпурный. Пока баба издает законы, ничего хорошего произойти не может.

Больше Золотая не хотела говорить ничего. Она лишь рванула вперед, к Гвиневре. Выбив из ее руки гвоздь, он отбросила меч и схватила королеву за горло.

Сил праматери хватило, чтобы поднять девушку над землей.

Рука сжала горло.

Из глаз Гвиневры потекли слезы, а изо рта густая слюна…

Ее шея хрустнула.

Туктаривэ было ничуть не жаль королеву.

Раз она разделила идеалы и убеждения тех, кого праматерь ненавидела больше всего на свете, то обязана разделить и их участь.

В глазах королевы были видны лишь страх и отчаяние.

Но думала она только о том единственном, который завоевал ее сердце…

Туктаривэ откинула бездыханное тело королевы к Ланселоту. Пусть Гвиневра и оказалась не такой, как предполагала праматерь, она хотела до конца защищать своего возлюбленного.

Что-что, а это достойно уважения. Пусть теперь хоть полежат рядом.

Рыцарь пришел в сознание сразу же, как только на его тело упал труп королевы. Он поднял голову, и увидел, как Туктаривэ подходит к нему, держа в руке топор.

-Отдай Аронди, Ланселот. Сам, и тогда поживешь еще несколько минут.

-Пошла ты… я никогда тебя не прощу, Золотая ведьма! Гореть тебе в аду, и мучатся вечность за то, что ты убила Гвиневру…

В голове Ланселота тут же вспомнились слова Желтого рыцаря…

Пусть это равносильно самоубийству, но если он хочет получит хотя бы призрачную надежду на победу, то этим нужно воспользоваться…

-…и за то, что уничтожила бардовую стаю…

-Хм…

Туктаривэ лишь усмехнулась. Ярость, переполнявшая ее в тот момент, не позволяла соображать. Лишь следовать инстинктам. И она совсем забыла, какой эффект могут вызвать эти слова, если произнести их близ Аронди…

Она замахивается.

Едва ее топор начинает опускаться, небо разрезает молния. Она ударяет точно перед Туктаривэ.

Ее оружие больше не движется. Оно застыло на месте. Его что-то схватило… что-то очень сильное.

-Говоришь, она уничтожила бардовых…

У Туктаривэ перехватывает дыхание.

Даже не смотря на то, что это была часть плана, бронзовая праматерь напугана до невозможности.

Яростный взгляд мужчины, чьи очертания приобрела молния, сверлит ее, словно вскрывая душу, так и норовя вырвать самое сокровенное.

-…Ланселот?

Найтстаэ явился.

Его гнев затмил даже небеса. Серые тучи стянулись над замком и всем Бедегрейнским лесом, извещая о скорой битве двух драконов.

Дождь крупными каплями сыпался на землю, возвращая ей ту влагу, которой ее лишили врата Гинунгагапа.

-Ты… не может…

Договорить Туктаривэ не успевает.

Она получает разряд молнии. Очень сильная энергия почти сжигает ее нервную систему. Каким-то чудом ее магические цепи успели среагировать и не допустили этого.

Но даже так, она отлетает назад и грузно падает на землю.

Король драконов вступил в бой.

Одному Богу известно, чем закончится сражение таких существ посреди первообразного хаоса и извечной тьмы.

Галахад и сам не понимает, как ему удалось выбраться из этого зеркального лабиринта. Вокруг были только его отражения, и выбрать верный путь не представлялось возможным.