Сергей Девкин - Дзи. Чужая судьба.

— Да, да, да, — протяжно пропела она, прищелкивая жвалами, — вот он твой меч, возьми же его, убей же меня. Ну, давай еще чуть–чуть и все получится.

Демоническое отродье весело рассмеялось, беспомощность жертвы забавляла ее, похоже, даже больше, чем все остальное. Но именно из–за приступа надменного хохота, паучиха пропустила тот момент, когда кокон вдруг лопнул с громким хлюпающим звуком.

Паутина разошлась в том месте, где ее коснулся коготь кумицо, но в тот момент Ли не придал этому значения. Его правая рука выскользнула наружу и, ухватив меч у самого основания лезвия, резко рванула его от себя и вверх. Были ли или нет особые свойства у меча тайпэна Ханя, но волосатое паучье брюха стальное острие вспороло с играющей легкостью. Белесая нить, на которой висела сигумо, тоже оказалась перерезана, и вопящий от боли демон, рухнул вниз, увлекая следом за собой всей своей тяжестью еще и дзи.

Едва его тело вырвалось из липкой тюрьмы, Ли еще в полете ухватился за меч второй рукой, окончательно вернув фамильное наследие своего мертвого хозяина. Правая ладонь оказалась рассечена, но дзи продолжил наносить беспорядочные удары, едва они в обнимку с чудовищем оказались на каменном полу.

Истошные вопли заметались под древними сводами, а горячая шипящая кровь сигумо, больше похожая на желудочную желчь, захлестала тугими струями во все стороны. Вывернувшись из когтей, оставивших на его предплечьях глубокие царапины, Ли вскочил на ноги и еще несколько раз ударил монстра, куда более удобно перехватив меч неповрежденной левой рукой.

Демон с пронзительным визгом метнулась к стене, оставляя за собой на полу размазанную дурно пахнущую лужу, но запас сил у чудовища оказался не так уж и велик. Так и не доползя до спасительно темноты, сигумо замерла, с трудом приподнявшись на уцелевших конечностях. Одну из рук и несколько тонких лап Ли успел отрубить во время их короткой схватки, сам удивляясь тому, как легко ему удалось справиться с легендарной нечистью.

— Убейте его! — надрывно булькая, прошипела паучиха.

Дзи, совсем уже было позабывший о других присутствующих демонах, поспешно обернулся в строну ше–до. Две пары алых глаз безучастно взирали на происходящее, на сигумо они смотрели даже с какой–то легкой брезгливостью.

— Убейте! — задыхаясь, вновь выкрикнула хозяйка подземелий. — Неблагодарные твари! Вы умрете без меня, вы ничто без меня!

Юная къёкецуки начала подниматься, но рука старшей легла ей на плечо.

— Может быть, как раз и пришло время умереть, — тихо сказала музыкант, обращаясь к существу, возившемуся на полу, и выглядевшему теперь совсем не так уж и грозно. — Всем нам. Окончательно и навсегда.

— Я растила, я вскармливала вас! — надрывалась сигумо. — Вы не смеете меня предавать!

— Человек, — женщина в черном платье повернулась лицом к Ли, иглы ее клыков, торчавшие из–под верхней губы, почти не бросались в глаза. — Покончи с этим, мы так устали ждать.

Дзи чуть склонил голову и, резко развернувшись, шагнул к вопящему мешку слизи и желчи. Старинный меч рассек воздух, и голова с уродливыми жвалами гулко ударилась о камни, откатившись куда–то в сторону.

Марионеточные Лао, разом вздрогнув, осыпались на пол, кучей трухи и ветоши. Со скрипом согнулись ржавые струны ше–до. Голубоватый свет медленно угас, погружая все вокруг в первородный мрак. А потом в темноте также неторопливо зажглись две пары демонических глаз.

— Значит, это всегда было лишь ложью, — произнес спокойный голос къёкецуки. — Как и почти все, что ее окружало.

Страх, уже начавший было отступать, вновь подкатил к горлу Ли неприятным холодным комком. Мертвые демоны смотрели в темноте прямо ему в глаза. Рука дзи еще крепче стиснула рукоять меча — единственную надежную для него опору в этом странном и неприятном месте.

Их звали Таката и Ёми. Они уже не помнили, как долго провели в логове сигумо в качестве личных слуг и безмолвных охотников демона–паука. Таката появилась здесь раньше, намного раньше Ёми, и это давало о себе знать. Характер старшей из къёкецуки был куда более холоден и прагматичен, чем у ее юной «родственницы». Сигумо стерла их память, забрала мечты и превратила в таких же послужных кукол, как и деревянные босаны. Как оказалось, ее власть все же не была безгранична, боль и страдания повелительницы иллюзий слишком сильно ослабили незримую хватку.

Длинная зимняя ночь еще не миновала своей середины, и Ли, стоя в развалинах деревенского дома, с нескрываемой радостью смотрел на далекие, но такие яркие звезды. Къёкецуки замерли рядом, не собираясь его торопить. Они так еще и не решили, что будут делать со своей вновь обретенной свободой.