Александра Авдеенко - Прасковья

— Настасья, ты чего шумишь?

— Да что с тобой деется? Ты на себя последние дни не похожа. У тебя что-то болит? Что-то случилось то?

— Да нет, все хорошо, — и жалостливо вздыхает.

— Рассказывай, — бабуля ее усадила возле себя и приготовилась внимать очередной трагической истории.

— Желание выбрать не могу.

— Что??? Это ты о чем?

— На Новый год Прасковья нам подарила кулоны с возможностью исполнения самого-самого желания. Так вот, я выбрать не могу. Вся извелась уже.

— Вот ты ж, старая, горазда дурью маяться! Надевай кулон, оно само исполниться! — рявкнула на нее бабуля.

— А если не то? Если я совсем другого захочу? И потом всю оставшуюся жизнь мучаться буду, что упустила такую возможность, — тяжко вздохнула старушка. — Выбрать знаешь как тяжело. А вот ты когда одевала, о чем думала?

— Да чтоб у Прасковьи эта ее история с проклятьем нормально закончилась! О чем я еще в такой ситуации думать могла, не о себе же, — окончательно разозлилась бабуля.

Никитична не прониклась

— О, вот видишь как у тебя все просто, а я все мучаюсь, хочу быть и молодой, и красивой, и счастливой, и чтоб любофф как у тебя в книжечках, ну вот тех маленьких, с мягонькой обложкой. А, вспомнила, про грецких магнатьев.

— Да ни грецких магнатьев, а греческих магнатов, — поправила бабуля.

Как-то раз клиентка из области забыла у бабули пару любовных романов серии 'Греческие магнаты', по одному на каждое посещение. Никитична нашла, прочитала и впечатлилась. Особо трепетные места зачитывала бабуле вслух. Теперь для нее эти книги эталон взаимоотношений между мужчиной и женщиной.

— Так, одевай и не морочь мне голову, будет тебе магнат, — бабуля, кажись, пошутила, а Никитична поверила, судя по тому с какой скоростью она этот кулон на себя нацепила, что-то пошептала на него, да и сплюнула три раза через левое плече.

После этого разговора старушка стала более адекватной.

Как-то за хлопотами и волнениями незаметно приблизилось Рождество и святочная неделя. Святки у нас в селе праздновать умели и любили. Женщины вовсю готовили, а мужики трезвели после Нового года.

Сам сочельник народ начинал праздновать дома с приходом первой звезды. Старшее поколение очень благостно и чинно, а мот молодежь шла в отрыв. Колядки и частушки, которые народ орал дикими голосами — это было так, мелочи жизни. Самое интересное это были гадальные вечера, которые традиционно устраивались у бабули как у местной ведьмы. Бабулю в селе не боялись, скорее, опасались и уважали. Гадостей она практически не делала, ну разве очень допекут. Да и не смертельными они были, а скорее обидными. Вот поэтому наши мамаши и не боялись отпускать дочерей в святочные вечера на гадания к ведьме.

Бабуля у себя собирала каждый вечер не более 5 девиц от 16 до 25 лет. Больше просто не могла выдержать ее нежная психика. Барышни в поисках женихов являли собою стихийное бедствие и усмирить их было тяжело. Нет, с начала они, конечно, робели и иногда даже начинали заикаться, а вот после того как один вид гадания сменялся другим, начинали по чуть-чуть оживать и пытаться садиться бабуле на шею. Наивные.

В этом году она решила отличиться и начать первый гадальный вечер мало того, что позже обычного — в 23–00, мотивируя тем, что чем ближе к полночи, тем гадания правдивее. Так бабуля еще решила устроить дебют нашему Злыдню — элитному малайскому бойцовому петуху.

Как-то год назад дядя Федот, местный фермер, решил улучшить линию местных несушек, ну там, чтоб мясца у потомства больше было и т. д… Решил прикупить элитного петуха, малайского… ага… через интернет на одной из заграничных ферм. Только как-то не досмотрел он, что это бойцовская порода. Поехал он встречать петуха чуть ли не в столицу, куда переправили птичку в клетке, естественно со всеми прививками. Привез домой. Петух был хорош: плотного сложения, с маленькой сплюснутой головой, маленьким гребнем, толстым загнутым клювом, опущенным хвостом, коричневого окраса с яркими черными перьями. Вроде все было нормально в первый день. Петух отходил от переезда и инспектировал курятник. А вот потом. Потом он освоился. Территорию фермы стал считать своей и всякую особь воспринимал как агрессора. Страдали все и сам дядя Федот в первую очередь. На вредного петуха устраивали целые облавы в несколько человек, чтобы его загнать в курятник и появлялась возможность ходить по двору. За характер его тогда и прозвали Злыднем. Мучались с ним месяц. Уже готовы были пустить в бульон, но вот тут Федота жаба заела. Бульон из элитной птички уж больно дорогим получался. Вот он и решил петуха у бабули пристроить в качестве оплаты за очередное зелье.