Convallaria Majalis - А был ли мальчик (част 1-6)

-- Это кольцо Антиоха Певерелла, кольцо с Воскрешающим камнем! -- провозгласил его светлость и... сунул указательный палец прямо в колечко. Я испуганно отскочила назад, наткнувшись на стол, и хорошо сделала -- вся фигура Дамблдра осветилась на миг призрачным светом, и старик вскричал:

-- Ариадна! Призываю тебя!

Навеное, Риддл наложил какие-то чары на кольцо -- иначе с чего бы вместо мертвой дамблдорской подружки в комнате материализовался самый что ни на есть разинферистый инфери мужеска полу? Впрочем, Дамблдор отчего-то решил, будто это и впрямь Ариадна, и упал перед ней на колени:

-- Сестра!

А, так это ему сестрицу приспичило увидеть?

-- Ариадна! Простишь ли ты меня когда-то?

-- Идем со мной, -- пробасил инфери, протягивая Дамблдору гниющую руку. Директор уже был потянулся к загребущей ручонке, как я решила вмешаться. Нет, в самом деле, мне еще домой возвращаться, а лицензии на аппарирование у меня пока нету -- хоть я и научилась это делать более чем хорошо.

Вскинув палочку, я выкрикнула:

-- Адеско файр!

С тех пор как я уничтожила адским пламенем крестраж, у меня было достаточно времени для тренировок, так что теперь я могла не только вызывать его, но и контролировать, ограничивая определенным участком. Сейчас горел инфери, и... О, мерлиновы кальсоны!

-- Арадна! Нет! -- Дамблдор ринулся обнимать горящего покойника.

-- Ступефай! -- отреагировала я и впечатала старика в противоположную стенку. На голову ему упал ком паутины, с ветхого потолка посыпался всякий сор.

-- Ты-ы! -- провыл он. -- Ты убила Ариадну!

Он уже поднимал свою палочку, но я была быстрее.

-- Экспеллиармус!

Первый из Даров оказался в моей руке. Ничего особенного, палочка как палочка...

Дамблдор явно собирался броситься на меня с голыми руками, но я бросила в него Петрификусом и он живо успокоился. Протянутые руки так и остались торчать вверх, когда он упал на спину, и я без труда могла разглядеть кольцо на указательном пальце правой. И зловещего вида черноту, шустро расползавшуюся из-под кольца по пальцу и дальше по руке.

Непечатно выругавшись, я скороговоркой забормотала все диагностические чары, которые только знала. забравшись одной рукой в карман, я нашарила пузырек общеукрепляющего, и остановилась, не донеся его до сжатых стариковых губ. На месте Риддла я бы предусмотрела подобное развитие событий и наложила на кольцо такие чары, чтобы незадачливому вору ничего не помогало, а только усугубляло ситуацию.

Что-то я такое читала, в книге о старинных родовых проклятьях, что-то о черном высохшем трупе, оставшемся от грабителя... Тьма египетская! Ну да! Им еще фараонские гробницы защищали! Гораздо позже, веке эдак в восемнадцатом, придумали заклятье, позволяющее снять проклятие, и тогда-то фараонские гробницы сильно пострадали от нашествий грабителей, археологов и просто любопытных. Как же там...

Усилием воли вызвав в памяти нужную страницу, я забормотала:

-- Ab nigra ad alba, ab principium ad finem. Hominem abyssum invocat: aqua currit et debere currere ut currere solebat. Jus primatum: suum cuique tribuere. Esse innoxis miseram hominem, hoc loco do vitae. Sic volo, sic jubeo, sit pro ratione voluntas!*

Ничего. А, там еще было движение палочкой, как же... Вот, зигзаг, петля и "Уруз".

Вырисовывая в воздухе знаки, снова зашептала:

-- Ab nigra ad alba, ab principium ad finem. Hominem abyssum invocat: aqua currit et debere currere ut currere solebat. Jus primatum: suum cuique tribuere. Esse innoxis miseram hominem, hoc loco do vitae. Sic volo, sic jubeo, sit pro ratione voluntas!

Чернота остановилась. Но полностью не убралась. Что-то такое было в примечании, что-то о половой принадлежности снимающего и накладывающего чары. Кажется, они должны быть одного пола, в противном случае проклятье только останавливается, но со временем снова расползается по всему телу.

Скорее, скорее к папе! Но прежде...

-- Вингардиум Левиоса!

Перстень задергался, слетел с черного пальца и, описав дугу, шлепнулся на пол.

-- Адеско файр!

Вспышка, вой -- и нет крестража. Оправа распалась надвое, Воскрешающий камень лежит невредим. Полагаю, именно оправа и была крестражем, на ней же лежало проклятье тьмы египетской -- сам камень несет в себе слишком сложную магию, чтобы к ней могло быть добавлено еще что-то. Подняв щербатый кусок черного минерала, я задумчиво глянула на рисунок, вырезанный на нем: треугольник и вписанный в него круг, разделенный пополам вертикальной чертой. Символ трех даров.

Пора возвращаться, нужно отвести Дамблдора к папе, чтобы тот снял проклятье. Старик нам еще нужен, хотя бы для того, чтобы держалась школьная защита.

-- Фините Инкантатем! -- он застонал и заворочался, пытаясь подняться. Голубые глаза смотрели невидяще, руки искали опору. Как мне ни было противно, но пришлось позволить ему опереться на меня -- иначе Дамблдор попросту упал бы.