Сергей Игнатьев - Ловец тумана

Но что-то еще происходило вокруг. В сумятице ближнего боя Северин сперва не понял, что. Но как только ему удалось достичь колонны и, укрывшись за ней, позволить себе короткую передышку – он понял.

Весь зал и все здание – вся уходившая к облакам башня – ходили ходуном. Откуда-то сверху сыпались мусор и пыль. Пол под ногами дрожал, как при землетрясении. По гранитным плитам откуда-то со стороны Алтаря побежали тонкие змеящиеся трещины.

– Северин! – надсаживаясь, закричал с противоположного конца зала Циролис. – Алтарь! Алтарь!

Северин выглянул из-за колонны, но принужден был тотчас спрятаться обратно. Огнешар ударил по шаткому укрытию, объяв его магическим огнем, опаляя Северину ресницы и волосы.

Он высунулся вторично, и на этот раз посланная им ледяная стрела поразила противника прямо в просвет низко надвинутого черного капюшона.

Пол под ногами Северина трясло уже не на шутку. С верхних этажей башни летели отдельные куски камней и целые блоки, с грохотом ударялись об пол, вздымая клубы пыли. Щурясь и кашляя, Северин бросился вперед, к Алтарю…

«Что там еще за напасть?!»

Алый свет, тот, что прежде возникал в самом центре причудливого механизма краткими периодами, теперь бил в небо сплошным потоком. И в его багровых отсветах мнилось что-то клубящееся, что-то темное, тянущееся откуда-то с нижних этажей, от источника этого зловещего красного сияния.

Очередной кусок перекрытия между этажами обрушился сверху, обдав Северина целым фонтаном осколков, он закашлялся от пыли, немедленно набившейся в горло, попытался закрыть лицо рукавом.

Кто-то подхватил его под локоть.

– Ты цел?

Глаза слезились, сквозь радужные разводы и пляску цветных кругов проступило лицо Жанны.

– Что там с Алтарем?! Что происходит?

– Лживая сука мстит нам даже из могилы.

– Что?!

– Гелена! Она нарочно прыгнула в фокусирующий котел!

– Что еще за котел фокусирущий?!

– Долго объяснять. Гелене целых два дня понадобилось, чтоб мне втолковать… А уж я-то… Ну, ты слышал ее рекомендацию на мой счет, да? Ну, не стерва ли?!

– Да что за котел, Жанна?! Это что, землетрясение?!

– Это часть их плана, Сева. Именно таким образом они собирались вернуть Шахрияра к жизни. Только теперь все пошло не по плану! Все катится в никуда, нам надо скорее выбираться отсюда! Пошли, я проведу тебя к порталам!

– Но Циролис?! Дарьян?

– Плюнь, их уже не спасти…

«Дочь своего отца, – подумал Северин с неизбывной горечью. – Мурин… родная кровь!»

– Я их не брошу.

– Кончай, блин, геройствовать!!

– Я их не брошу, Жанна! Это мои друзья!

Северин кинулся примерно туда, откуда последний раз доносился голос магистра Циролиса. Точнее установить местоположение теперь не удалось бы: сверху сыпался сплошной дождь из осколков и пыли, за охваченными магическим огнем дверями зала раздавался многоголосый вой и визг гибнущих тварей, наполнявших внутренний двор смерть-фактории.

«Что тут происходит?!»

Будто в ответ на его вопрос, со стороны Алтаря раздался трубный рев, от которого у Северина зазвенело в ушах и в глазах потемнело.

Не обращая внимания на каменную крошку и осколки, бившие по плечам и голове, он оглянулся на этот новый звук.

И в ярких багряных ответах увидел то, что безуспешно пыталось выбраться откуда-то снизу, из средоточия этого алого света, из глубин выстроенной хаоситами конструкции.

Бесформенная темно-красная биомасса, пузырящаяся, еще не до конца овеществленная… С каждым вздохом, хлюпая многочисленными порами, утверждающая себя в чужом для нее, непривычном мире… Извивающиеся щупальца, вздутые бугры мышц и распахнутые пасти, в которых на ходу вырастали зубы, комок плоти, выбирающийся откуда-то из нижних пределов смерть-фактории, из самого сердца ада.

Быть может, так и выглядел в свои лучшие годы великий хаосит Шахрияр. Быть может, честолюбица Гелена что-то напутала в своих формулах, которые пыталась торопливо дополнить и переписать после гибели Мурина-Альбинского, с энтузиазмом надеясь присвоить себе чужую славу.

Но то, что пыталось выбраться, будто из клетки, из-за переплетений гнутой арматуры, шлангов и труб, явно не принадлежало этому миру. Тварь разрывала в клочья эти трубы, ошпариваясь паром и дико ревя. Рассекала стремительно отрастающими на щупальцах когтями и крючьями шланги, из обрывков которых плескала, шипя, едкая кислота. Тварь неистовствовала, попав в западню, а смерть-фактория рушилась на глазах, и никак уже не возможно было остановить процесс разрушения.