Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - принц короны

Ангелы, не глядя друг на друга, устремили требовательные взоры огненных глаз на меня. Я уже немножко привык к их нещадному блеску, пытаюсь взвесить поступок взбешенного человека, который жестоко мстит за изнасилование, оценить со стороны… хотя какое тут со стороны, я на его месте вообще бы стер с лица земли все селение, где жили мерзавцы, они тоже виноваты, могли бы остановить их раньше, подав добрые примеры, как вести себя прилично, учиться, трудиться, вышивать крестиком…

С другой стороны, не случайно существует ограничение в ответных мерах, хотя пока что не понимаю, зачем оно существует, я бы за любое преступление вешал, крупное оно или мелкое, все эти люди вредят обществу… но почему-то надо вот за одно рубить голову, а за другое всего лишь бить кнутом на площади.

Я вздохнул и сказал невесело:

— Спасибо за ваше столь высокое мнение о моей скромной, теперь и сам понимаю, что весьма скромной персоне… вот уж не думал, что признаю такое!.. И скажу вслух.

Они переглянулись, ангел неба сказал одобрительно:

— Адекватная оценка собственной личности — залог успешных решений.

— Хорошо сказано, — обронил ангел ада, но я не понял, относится это к моим словам или реплике его коллеги.

— Вы заставили меня, — сказал я, — посмотреть на проблему преступления и наказания несколько с неожиданной стороны. Тварь я дрожащая или право имею? Вот уж никогда не думал, что скачусь до такой хрени!.. Потому я вам бесконечно признателен, вы открыли во мне черту, где целое море всяких мерехлюндий, я обнаружил как бы богатство своей безразмерной души, где столько хлама…

Оба морщились, наконец ангел ада, как более бесцеремонный, прервал:

— Сэр Ричард, вами займемся позже. Сейчас нужно разобраться с этим доблестным воином.

Я развел руками.

— Увы, мои суждения, как вы помогли мне понять, весьма поверхностны, а также неглубоки и вообще мелковаты. Потому смиренно кланяюсь вам, благодарю за честь, но отказываюсь даже принимать обсуждение в таких пока еще сложных, как вдруг оказалось, для меня вопросах. Я государь простой: мечи из ножен и — в атаку!.. А тут высокие материи…

Они оба вздыбились, как бойцовские петухи, свет стал ярче и злее, фигуры размылись, превращаясь в море огня.

Оттуда прогрохотало:

— Но о тебе говорят как о человеке, который…

— Ты сможешь!

Я покачал головой и ответил как можно тверже:

— Нет!.. Это не только скромность, которая присуща мне в огромной степени и буквально освещает с головы до ног мою исполинскую фигуру в истории человечества. Это и мое признание, что пока еще не дорос не только до решения, но даже понимания таких вопросов. Потому еще раз: благодарю за оказанную честь… высокую честь!.. Но вынужден отказаться, хоть и хотелось бы поблистать умом и эрудицией, которой у меня ух ты сколько!

Они переглянулись, это я угадывал в бешеном клокотании огня, затем оттуда прогремел злой голос:

— Хорошо. Мы отыщем другого посредника.

Свет из комнаты исчез мгновенно, и хотя день в разгаре, на несколько секунд мне казалось, что я в полной темноте.

Наконец стены и мебель выступили из сумрака, я нашел себя в привычном сером и скучном мире. Сердце стучит сильно и взволнованно, даже екает, словно быстро-быстро бежит на месте и часто спотыкается.

Я перевел дыхание, выпрямился и посмотрел на себя в зеркало. Мало ли что трясется у меня внутри. Мы живем тем, что снаружи, а внутри внутренности, показывать их стыдно и даже мерзко. Внутри мы вообще-то все сволочи, но ежедневно выдавливаем из себя этот сволочизм, ежедневно выходим из Египта, ежедневно и ежечасно ведем себя так, словно все вокруг видят нас, слышат каждое слово и оценивают нас.

В углу комнаты, что по диагонали от меня, появился приятный свет малинового оттенка, разросся мягко и нежно, я смотрел с подозрением и даже опустил ладонь на рукоять меча, но там возникла фигура человека в старинном костюме, иссиня-черные волосы падают на плечи, на лбу подрезаны неровно — на палец выше бровей, таких же смоляных, красиво и грозно изломанных зигзагами.

Я перевел дыхание, убрал руку от меча, стараясь делать это незаметнее, хотя от взгляда Сатаны вряд ли что-то укроется, сказал чуточку сварливо:

— Что это вы, как блондинка, весь в розовом?.. И костюм какой-то…

Он хмыкнул.

— Делаете успехи, сэр Ричард! Уже обращаете внимание на костюм, а это шажок ко мне. Начните одеваться модно — еще шажок падения… Это из эпохи, что особенно прославилась рыцарством… в смысле, началом рыцарства, когда оно выглядело особенно героично, хотя иногда и нелепо.