Михаил Попов - Наследник

— И это все?

— Все.

— А что значит что призывающий должен стоять на грани?

— Узнаешь. — Загадочно ответил кот. — Все узнаешь. Не забивай пока этим голову. Все у тебя получиться. Лучше подумай как мы через Волхов переправимся.

Хороший вопросик. Но придумывать что-то нужно. Волхов я видал раза три, когда приезжал в Новгород на экскурсии. Последний раз это было лет пятнадцать назад. Если память меня не подводит, то нечего и думать о том что бы преодолевать эту реку вплавь. Не то что бы я был таким уж плохим пловцом. В детстве раз по дурости озеро переплыл, чуть не утонул, правда, на последнем издыхании до берега добрался. Назад уже не посмел, пришлось пешком. Домой добрался уже заполночь, голодный и замерзший: одежда-то на берегу осталась. Я поежился вспоминая как мне всыпали родители. А потом еще добавили, когда я, размазывая по лицу сопли, начал оправдываться и рассказал почему так поздно вернулся. Недели две тогда пришлось на животе спать, да и есть приходилось стоя, такова оказалась цена родительского сочувствия. А когда они еще и деду рассказали… Неудачное то было лето.

Отбросив этот вариант как наиболее рискованный, я подумал о плоте. Точнее даже не о плоте, а о парочке толстых бревен, за которые можно держаться во время переправы. Но и тут была закавыка: течение. Прежде чем я доберусь до противоположного берега, меня неминуемо снесет к чертям собачьим. Дорогу-то обратно я найду, но вот элемент внезапности будет упущен. Слова кота о возможной засаде запали мне в душу, и отмахиваться от них просто так я был не намерен.

Поле закончилось. Лес встретил нас приятной после палящего солнца прохладой. Густые кроны пропускали достаточно света, но чувствовалось что пойди дождь, и до земли доберутся лишь отдельные капельки. Настала моя очередь завидовать коту. Теперь мне приходилось продираться сквозь переплетения ветвей, чудом удерживаться от падения в глубокие ямы и изображать акробата переходя ручьи по тоненькому бревнышку. Грязнуля верный своей кошачьей природе, ловко преодолевал все препятствия, просачивался у самых корней деревьев не шелохнув ни веточки.

Вопреки мрачным ожиданиям, никто нас в лесу не поджидал. Либо Грязнуля прав и с этой стороны нас просто не ждут, либо нас вообще никто не собирается ждать. Дорога через лес оказалась скучной. Единственное что подслащивало пилюлю, это непередаваемое ощущение единения с природой. А когда удалось наткнуться на россыпь земляники, пропали последние сомнения по поводу ненужности похода через лес. Как ни ярился Грязнуля, но я не покинул тот пригорочек, пока там оставалась хоть одна ягодка. Все приводимые котом доводы разбились о фундаментальную фразу:

— Настоящий хомяк в своей жизни должен сделать три вещи: пожрать, поспать и сдохнуть.

Грязнуля как-то странно на меня посмотрел, но больше не мешал лакомиться ароматными рубиновыми ягодками.

Вскоре, лес поредел, через просветы в листве все чаще стали выглядывать солнечные лучики. Неужели дошли? Подумал я, и не ошибся. Сделав еще пару десятков шагов, мы вышли на пологий берег реки.

— Волхов! — С затаенной гордостью в голосе, объявил кот.

Если и оставалась к этому моменту мысль перебираться вплавь, то одного взгляда на Волхов хватило, что бы забыть о ней как о суицидальной. Переплыть Волхов, а ведь придется еще каким-то образом буксировать вещи и кота, мне не под силу. Только я собрался упасть духом, как взгляд упал на плывущую по реке лодку. Может не все так плохо?

— Э-эй! Э-эй! — Заорал я размахивая руками, стараясь привлечь внимание аборигена. — Э-эй, на лодке!

Голос легко разносился над быстрой водой и мои усилия не остались незамеченными. Абориген отложил удочку, развернул лодку к берегу и споро заработал веслами. С ликованием в душе, я наблюдал как острый нос лодки врезался в берег, под днищем скрипнул песок.

— Ну, чаво орал-то? — Спросил усмехаясь абориген.

На вид я бы дал ему лет сто. Но с изрытого глубокими траншеями морщин лица смотрели такие ясные, молодые глаза, что впору было скинуть как минимум тридцатку.

— Вы не могли бы перевезти меня на тот берег? Видите ли, мне очень нужно… Это очень важно. Я могу заплатить… — Затараторил я опасаясь отказа. — Мне очень нужно! Пожалуйста!

— Х-хе, вот молодежь! — Тонкие старческие губы снова раздвинулись в усмешке, обнажая ровный ряд крепких, желтоватых зубов. — Давай уж, прыгай в лодку-то, перевезу. Только аккуратней, воды не черпни. Да зверушке своей помоги, побоится небось…