Елена Никольская - Змей подколодный

— Конечно, мадам… Спесь, гордыня и подростковый максимализм. Со стороны, конечно, так. Но вы не учитываете один нюанс. Я, мадам, обычная жертва шантажа.

— Вы меня не услышали. Разве я сказала: изложить проблему? Попросить о помощи — всего лишь. Не сомневаюсь, что вам её неоднократно предлагали. Нет?

— Всего лишь… — пробормотал мальчик. — Скажите, мадам, а помочь мне без моего согласия было никак нельзя? Запереть дурачка покрепче и разобраться… с ситуацией. Нет?

— Андрюша, вы знакомы с понятием "свобода личности"? Видите ли, служебный долг преподавателей гимназии не ограничивается обеспечением вашей безопасности.

— Я знаю, мадам. Но это такой нелёгкий долг… Вот Фёдор Аркадьевич сегодня ночью меня отпустил… в одно опасное место. Конечно, он был поблизости, а всё-таки… Принцип свободы личности — штука хорошая, но ведь и убить могут. Я даже не о себе…

Семейство ежей под юбками засуетилось, и великолепная ведьма безмолвно помянула пару своих коллег недобрым словом.

— Зачем уж так-то, сударь! — сказала она вслух. — Не вижу повода для подобных сентенций! В случае действительной опасности ваши кураторы…

— В случае действительной опасности? — подхватил негодный мальчишка. — А её, что же, ещё не было?

— В вашем случае была, — немедленно подтвердила мадам. — И без защиты вас не оставляли — или я ошибаюсь?

— Не ошибаетесь. Но вот Фёдор Аркадьевич сегодня ночью оказался в таком двусмысленном положении… Вы не находите?

"Нахожу, — подумала мадам. — Ещё как нахожу!"

— Я нахожу, что это не ваша забота, — сообщила она, но негодник и не подумал смутиться. — Андрей, послушайте… Вы вправе мне не поверить, но до вашего появления столь возмутительных ситуаций в гимназии не возникало. И будем считать, что я вам этого не говорила.

— Я такой эксклюзивный? — улыбнулся мальчик. — Я верю, мадам. И знаете, вы кругом правы. Я действительно сопляк и фанаберщик. Я сожалею, честное слово. Excuse me.

"Ветерок, мой мальчик. У самой весь рот в перьях. Но уж что-то, а похвалу ты заслужил — и почему она должна исходить от одного Фарида?!"

— Должна заметить вам, господин Карцев, что маг, страдающий комплексами неполноценности, слаб и смешон, — строго изрекла мадам. — Так что прекратите самобичевание. Этой ночью вы были поставлены на барьер — поставлены противником, превосходящим вас во множество раз! С честью выйти из такого положения сумеет не всякий. Браво, Андрей!

— Не с честью, мадам, — поморщился мальчик. — Далеко не с ней.

— Какой вздор! — фыркнула мадам, поднимаясь. — Идите-ка ужинать и не сочиняйте себе лишнего. Я искренне рада тому, что ваши неприятности завершились. Да и демонов вызывать вам теперь ни к чему, верно? Обещайте мне, сударь, непременно рассказать свой сон куратору. Думаю, он всерьёз озаботится вашими нервами.

— Обещаю, мадам! — сказал мальчик, отвешивая поклон, и беседа завершилась: к полному удовольствию обоих участников.

Томик в зелёной обложке остался лежать на столе в кабинете лингвистики. Никому не пригодился — но будем справедливы, о благосклонный читатель! Одно из положений Карлоса Кастанеды как нельзя лучше объясняло душевное состояние нашего героя.

Рыцарь-джедай, зарубивший противника в нечестном бою, бывший журналист и нынешний кандидат на вручение ордена, заслуживший почести и лавры со стороны гимназийских магов, сдвинул свою "точку сборки".

Но что правда, то правда: радости ему это не принесло.

Тюремщик ноябрь запер зиму на большой амбарный замок — и город, обожавший непогоду, на него дулся.

А тут ещё мальчишка, вышедший вечером из своей гимназии! Тот самый мальчишка!

Высокий, в длинном чёрном плаще с поднятым воротником, мальчишка шагал по городу, не обращая внимания на дома, тротуары, деревья и небо. Надменный, одинокий и ничуть не влюблённый — гадкий, противный мальчишка! Всего лишь один из жителей. Самый обыкновенный.

Город, не знавший о намеченном хэппи-энде, умирал от обиды.

Город швырялся в мальчишку охапками жёлтых листьев. Город подставлял ему под ноги редкие лужицы растаявшего снега. Город хлестал его по щекам колючим шарфиком ветра — всё напрасно! Мальчишка смахивал листья с плеч, забывая про волосы, ронял в лужицы едва прикуренные сигареты, одаривал город короткими улыбками и вообще был ужасно странный. "Пьян", — решил, наконец, возмущённый город, и оставил мальчишку в покое.

Маленький рыжий тигр, служивший мальчишке непрошеным эскортом, был возмущён ничуть не меньше — но совершенно по иному поводу.