Larka - Волки

Ивица призадумалась. Однако сдаваться просто так, без борьбы — немыслимо!

Так, первым делом согреть уже начавшее остывать тело впавшего в забытьё эльфа. Промёрзшие одежды долой — хорошо протопленный очаг излучал столько тепла, что впору было и отодвигаться. Теперь напоить горячим вином с острыми и пряными лепестками вот этого… и, пожалуй, вот этого.

Уже натирая смешанным с нужными травками медвежьим жиром стройное мускулистое тело воителя, отчаявшаяся было волшебница сообразила, что без радикальных методов тут всё же не обойтись. Всё-таки в поход она не брала с собой всё, что возможно — и уж никак не предполагала, что придётся спасать от неминуемого медленно тающую искорку жизни принца.

— Прости меня, Эрик, — Ивица не колебалась ни мига.

Не дрогнула девичья рука, дёрнувшая завязку шнурованной рубахи, не вильнул стыдливо погасивший яркое сияние магического шара взгляд. Не пролилось мимо губ горячее вино, которым волшебница пыталась загасить укоры протестующего разума и высвободить инстинкты стосковавшегося по ласке тела.

Что может быть сделано — то и д олжно.

Одинокая, светящаяся нежным светом душа так и не дошла до конца призрачной дороги. Дороги, с которой не возвращаются… на середине её неудержимо подхватил нежный и в то же время необоримый аромат женского начала. И как ни манила к себе вечность, как ни обещала полный отдых и покой от этих мерзких забот и треволнений — однако есть нечто куда более сильное, чем даже инстинкт самосохранения. И когда застывший мужчина, которого бесстыже обвило и обняло собою горячее девичье тело, впервые отозвался на самые зазывные ласки, подкреплённые такими заклинаниями, что даже и у мертвеца пробило бы крышку гроба, только тогда Ивица краем гаснущего в сладкой одури сознания поняла — она всё-таки победила.

Хотя, почти наверняка проиграла в другом…

С хрустом отворилась примёрзшая дверь — и ло Эрик, отчаянно зевая, выбрался на крыльцо. Он неодобрительно покосился на заиндевевшее тельце скрючившейся в три погибели ведьмы, с шумом выдохнул паром в морозный воздух — вот же старая клюшка! Разве он гнал её из дому? В принципе, иные лорды позволяли себе с пейзанами штуки и похлеще выкидывать… с другой стороны, бабка что-то такое вещала, что тот свет не этот. А стало быть, стоит попробовать?

Не без некоторой брезгливости парень подхватил лёгкое тело за шиворот, отнёс промёрзшую до стука добычу в хижину и с грохотом уронил перед равнодушно горящим очагом. Если и впрямь чего — оклемается.

Снаружи оказалось всё так же холодно. Ло Эрик скорчил физиономию огромной и неестественной в чистом небе луне, и словно утверждая себя в этом мире, демонстративно равнодушно зажурчал в сугроб.

Никакие плюхи на голову не посыпались… впрочем, уши уже начали замерзать. Потому молодой лорд не стал впускать в сознание так и лезущие туда глупые мысли. Вроде живы пока — а там побарахтаемся ещё.

— Эй, ты тоже замёрз? — он огляделся и окликнул сидящего на нижней ветке нахохлившегося ворона. — Как тебя зовут?

— Карр… — хрипло, сипло и как-то безнадёжно отозвалась в ночи чёрная птица.

— Понятно, — молодой лорд усмехнулся и беззаботно снял тщедушную пернатую тушку с дерева.

Видимо, ворон окоченел ещё не окончательно, потому что, оказавшись бесцеремонно перевёрнутым в крепкой ладони, смешно задёргал повёрнутыми кверху лапками. Ло Эрик подвинул на полке в сторону грязный горшок с каким-то отвратительным даже на вид зеленоватым желе, и на освободившееся место сунул трясущуюся от холода птицу.

— А ты не смей, — объявил он чёрному как смоль коту, который, собственно, и разбудил его тем, что пытался скрутиться в клубок да подремать прямо на широкой груди спящего парня.

Естественно, котяра прищурил наглые жёлтые глазищи и ответил "мурр". Впрочем, ло Эрик ничего другого от него не ожидал. Потому лишь поплотнее прикрыл дверь, пнул легонько ногой одеревеневшее тело по-прежнему скрюченной у очага ведьмы. Бесполезно — примерно так выглядел Свен, когда его нашли через трое суток после бурана…

— Вот же ж послали боги компанию, — вздохнул он. — Один каркает, другой мяучит, а третья и вовсе покойницей прикинулась.

Однако, молодости не свойственна печаль. Парень подкинул в огонь совок угля, ещё подивившись, что какая-то ведьма в глухомани топит очаг гномьим пламень-камнем, который дома в состоянии купить не каждый даже лорд. Некоторое время он смотрел в очаг, а затем, заметив что в голову снова лезет грусть-тоска да размышления о случившемся, отправился на лежак.