Larka - Волки

Для каких зверей были предназначены торчащие наподобие игл клыки исполинских зверей, размерами и видом напоминающие виденные однажды бивни элефанта, парень не стал даже и гадать. Не бывало таких в родном мире, а здесь… кто его знает, но такому лучше не попадаться. Да и на обращённой к перевалу стене виднелись баллисты и катапульты, своей мощью приведшие бы в восторг адмиралов королевского флота и комендантов крепостей.

— Однако… — только и смог проворчать ло Эрик, на глазок прикинув толщину распахнутой створки ворот — в ещё недавно родном замке стены и то вряд ли были толще.

В лицо пахнуло теплом, нос залоскотали знакомые запахи высокогорного жилья, и ло Эрик приостановился, с наслаждением вдыхая с детства знакомый воздух. Ах, если бы ещё лето… Горы, когда они укрывались тонким слоем цветущих трав и упрямо цепляющихся за камни кустарников — что ещё надо усталому горцу, чтобы почувствовать себя дома?

Рейя Митриллион с самого утра чувствовала себя не в своей тарелке. Дело было даже не в том, что всё ближе и ближе оказывался срок, когда соседнему Тёмному Барону либо придётся заплатить непомерную сумму… либо тот раздавит горный замок и его обладательницу всею силой своих полков. И даже не в том дело, что невесть куда запропастились четверо солдат с их комером. А вот просто зудели руки утворить чего-нибудь эдакое…

В двери невовремя сунулась служанка с облезлым подносом, на котором исходила паром чашка опостылевшей бурды. О Повелитель, как же надоела эта бедность — долина за замком едва способна прокормить пару сотен подданных и их детей, а в горах кроме хорошего строительного камня хоть бы для смеху руда какая или камни самоцветные нашлись!

Маркиза не выдержала. Со сдавленным рычанием, больше похожим на бессильный стон, она соскользнула с укрытого шкурами ложа и ухватила с полки боевой кнут. Три острых стальных жала, искусно вплетённые на кончике кожаной плети, с воющим визгом распороли воздух залы. И до тех пор они хлестали зеленокожую служанку, пока от той не остались лишь трепещущие лохмотья иссечённой плоти да дымящийся бесформенный кусок мяса в расплывающейся по плитам огненной лужице.

Бич не надсмотрщика, но воина отлетел в сторону. С колотящимся сердцем маркиза отвернулась к узкому, больше напоминающему бойницу окну, уже досадуя на себя за вспышку. Потому она не видела, как непостижимым для уроженцев других мест образом останки зеленокожей уродки воспарили хмурой дымкой, соединились вместе и обрели вновь форму. Миг-другой, и из небытия шагнула вновь целая и невредимая служанка.

— Сколько раз тебе говорить, Ферма — чтобы передник и платье всегда были чистыми, а в дверь прежде чем войти, надо стучаться!

Пошатнувшаяся и ещё кривящаяся от отголосков растерзавшей её боли гоблинша украдкой почесала себя ниже спины. Опять блохи завелись, что ли? Покосилась пылающим глазом на замызганное платье — ну и что с того, что только что вымыла им пол?

— Моя есть виновата, госпожа, — она привычно понурила ушастую голову, ожидая дальнейших распоряжений или наказаний.

Оборачиваясь, маркиза с болью провела взглядом по стенам. Каждый камень, каждая вещица здесь помнили древний и благородный род Митриллион. И как же горько осознавать, что ещё немного — и барон Рей Альт так или иначе завладеет здесь всем. И вот этим гобеленом, на котором словно живой ещё прадед схлестнулся в поединке с крылатым предводителем светлого небесного воинства. Хоть и погибли тогда оба, но чести древнего рода демонов ворчливый старикан тогда не посрамил.

Или вон той статуей бабки — настолько мерзкой и отвратной, что стоило летом вынести её в поле, как все сорняки разом засыхали. Но что характерно, нужные растения от того лишь пуще прежнего пускались в рост. Цены ведь нет ей, ибо каждый год, а то и дважды, пыхтящие от натуги подданные обносят статуей поля и сады, старательно следя, чтобы горящий злобой взор обвёл каждый уголок. Ишь, как глазами раскосыми зыркает, словно в своё время не налютовалась вволю. Злющая была бабуля, прямо тебе ангел небесный — тьфу, всё-таки негоже поминать старушку сравнением с этакой поганью.

И что же делать? Когда исчерпаны все силы, когда почти уже изнемогли они в неравной борьбе, а враг совсем готов празновать победу? Неужели придётся… что там неужели, маркиза Рейя Митриллион додумать не успела.

Снаружи загрохотали грубые сапожищи — да с такою силою, что на полке запрыгал небъющийся узорчастый кувшин, который кто-то из предков добыл в захваченном замке тогдашних соседей. Да уж, с тех пор никогда ещё род не оказывался в столь плачевном положении.