Larka: Волки

Король молча смотрел на чуть раскрасневшуюся рыжеволосую волшебницу оценивающим взглядом. Надо же! Кто бы мог подумать, что тихоня и отшельник Тириэль найдёт своё счастье с этой боевой ведьмой? Мало того, когда недавно он попытался обсудить с парочкой своё видение вопроса, то нарвался на такую, мягко говоря, непочтительную отповедь, что пришлось окриком останавливать уже натянувшую было тетивы луков охрану.

Так мол, и так — а какую ж ещё невесту сыну ты хотел, светлый король? Остроухую дурищу, которая только и умеет петь романтичные песенки про Вечный Лес да любоваться в лунном свете своим профилем? Нет уж, в мир пришла новая сила — и кичливым перворождённым придётся либо смириться и даже слиться с нею, либо… тут охрану пришлось осаживать снова. И король тогда с неудовольствием подумал, что ещё неизвестно, кто кого победил бы…

— Значит ли это, дочь моя, что ты больше не ищешь смерти и согласна войти в королевский дом?

Некоторое время Ивица молчала, в сомнении ощущая правомерность другого вопроса — а всегда ли надо говорить, что думаешь? Но в конце-то концов! Король Иллирнэ не тот человек — вернее, эльф — с которым можно лукавить. Великий правитель и… он будет хорошим дедом.

— Знаешь, светлый король — я таки нашла смерть. Милейшая женщина оказалась, кстати, — заметила волшебница в на миг полыхнувшие изумлением и так этим напомнившие Тириэля глаза. — Я угостила её мясом и винцом, мы потом неплохо почирикали о нашем, о женском.

Король в это время отчаянно сдерживал свои руки, прямо-таки возжаждавшие поковыряться в ушах и проверить — да не оглохли ли те? Ибо знаменитое чутьё эльфийского повелителя, способное обнаружить крупицу лжи или недомолвок в океане истины, упрямо молчало. Чародейка людского рода говорила неслыханное и невозможное — но это звучало правдой!

— А в каком обличье она тебе показалась? — на пробу поинтересовался он, ощущая ползущий по спине холодок. Вот уж, почти и забыл, что это такое — бояться. — В каком воплощении?

— Скади, из ётунов… та самая, — осторожно ответила Ивица. — Она-то нас и соединила узами лунного серебра — пока мы спали на её ладони.

Насчёт таинств Луны король и сам видел, хотя и не стал в своё время допытываться — кто же это такой умелец сыскался?

— Повенчанные самой смертью, — медленно, словно старое вино, покатал первый эльф на языке эти слова. Распробовал на вкус и обречённо покивал. — Звучит страшно и величественно одновременно.

Кстати он вспомнил, как однажды встречался с этой великаншей на поле битвы, когда восстали крылатые демоны хаоса в соседнем мире, и силы Света и Тьмы на краткое время заключили перемирие и даже союз против этой грозной напасти. Тогда Скади заслонила от него свой взор ладонью и проворчала, что не время ещё — пусть предводитель остроухих не портит с перепугу воздух…

— А потом принялась охаживать своей примечательной палицей здоровенного даже по её меркам зверюгу. Я подтянул лучников с зачарованными стрелами, мы поднажали с боков и совместно таки развеяли тварь в первозданный хаос, — голос короля звучал величественно и гордо. — Хотя светлые и тёмные заплатили тогда странную и страшную цену за победу, но гордиться ею таки стоило.

— Кстати, отец, а почему ты сказал странную?

С лёгким шорохом на башенку взобралась оказавшаяся принцем Тириэлем тень. С лёгким уколом ревности король отметил, что утирающий с лица маскировочную мазь сын первой обнял Ивицу, а уж потом сердечно, хотя и с положенной по этикету холодноватой отстранённостью поприветствовал своего короля — не отца. Что ж, дети оставляют нас, но находят друг друга, а там и сами в свой черёд обзаводятся своими детьми, чтобы потом тоже потерять их. Это и есть жизнь…

— Я не знаю, как наша Светлая покровительница и повелитель мрачных бездн то провернули, — вздохнул король. — Но павшие с нашей стороны отправились к тёмному богу, а с их — в небесное царство Света. В новом обличье и почти не помнящими о прежней судьбе, естественно. Хороший обмен и неплохое посмертие, клянусь Вечным Лесом!

— А главное, свежая кровь, — Ивица загадочно блеснула в глазах сдерживаемой силой, и король эльфов передёрнулся от зябковатого ощущения, что же там на самом деле имела в виду волшебница с волосами цвета осени. Она вполне освоила искусство беседы перворождённых, когда в слова вплетаются не менее двух (а лучше трёх) смыслов. Но пользовалась этим с нарочитой грубоватостью и бесшабашностью, постоянно так и заставлявшими вспомнить пословицу хомо насчёт пресловутого элефанта в посудной лавке…