Larka - Алмазный венец севера

Ларка вышел на крыльцо домика, неловко хлопнув дверью. Покорно дожидающийся у бабулиной лавочки дух обрадованно встрепенулся — в руке человека виднелся пакет с тем, вкуснее чего не бывает в целом мире. Красная ртуть!

— На, держи — заслужил, — парень с лёгкой улыбкой на вспотевшем лице смотрел, как сгусток огня с вожделением принюхался к небольшому свёртку, а потом вместе с ним втянулся в щели меж вымостивших двор камней. На радостях даже поблагодарить забыл…

— Я такую дрянь всё равно не ем, — меланхолично отозвалась вольготно разлёгшаяся в ведре водяница, которая с небывалым комфортом и почётом прибыла сюда в руке человека, а потому до сих пребывала в несколько ошарашенном состоянии.

Правда, Ларка ничуть не забыл ту мерцающую туманную гадость, которую так обожали все окрестные Академии духи воды. И глиняная кружка из его ладони ткнулась водянице под нос.

— А ничего… да нет, просто прелесть! — та оценила лакомство вмиг. Заключив остатки светящегося тумана в прозрачные водяные ладони, она тут же превалилась через край ведра и впиталась в землю. — Спасибо, чувствующий!

— Завтра к вечерку пусть ваши старшие подойдут, — вновь облекший свои плечи в мундир поручика Ларка вместе с ним словно надел на себя непрошибаемую солидность, надёжность. — Четверо, по одному каждого.

Вновь краешком выглянувшие из-под земли духи недоумённо переглянулись. Тут же поморщились, словно узрели какую непристойность — уж водяные и огненные никак не дружат — а потом эдак неопределённо кивнули и сгинули окончательно.

Наверное, к лучшему, что лишь ночь и приметила какую-то мягкую, всепрощающую улыбку, мелькнувшую на губах человека. А сам он ещё долго вертел в руках нарочито чуть грубоватые поковки. Примеривался так и этак, слушал — что шептал его пальцам своенравный металл. И лишь потом мастер решился.

Лопатка из чулана, которой старая Бельча работала в саду, когда её не особо донимал ревматизм, оказалась в руке кузнеца, а сам он прошёл в самую тёмную тень за кустами спящих роз, под растущий в углу двора старый тутовник. И вот здесь-то, повинуясь какому-то внезапному наитию, Ларка и закопал неглубоко оба клинка.

Духи земли, воды и воздуха! Придите сюда, погрызите чуть это непокорное железо!

Озарение пришло неожиданно. Как ни очищай материал, а вдоволь всякой дряни в нём всё равно останется. Но волей мастера примеси — посторонние и магические — вышли в поверхностный, тонкий слой металла. И теперь Ларка собирался сделать то, о чём слыхал однажды, казалось ещё в той, другой жизни.

Коль найдёшь на старом пепелище тронутый ржавчиной топор или клещи — вернее этого инструмента не бывает. Ржа как раз и съедает вместе с железом всякую дрянь. А вот с медью таковые фокусы не проходят…

Духи понятливо закивали. Да что ж тут непонятного — изъесть верхний слой добротных поковок, примерно на толщину древесного листа. И сделать за ночь то, на что в обычных условиях уходили годы. Наутро чувствующему только и останется, что подполировать лезвия да приделать на клинки рукояти.

Последние-то он ещё утром заказал старому оружейнику из крепости. Тот поначалу в лице переменился, когда Ларка на пробу и как образец показал дареную Ольчей рукоять кинжала. Дескать, не настолько хорош я… но обещал тоже сделать неплохие — раз в подарок высокому начальству надо.

И ухмылявшаяся чему-то на небе луна подмигнула. Серебристым лучиком пощекотала сквозь ещё голые ветви тайное место. И словно дожидаясь именно этого сигнала, духи воды, земли и воздуха принялись за почётную, доверенную им работу.

Словно ожили, засновали тени — то целая ватага чуть не лопающихся от важности земляных образовала круг и повела медленный, едва заметный хоровод. Неспешная, томная, вечная как горы песня неслышно потекла над уголком сада. И как только потайное место оказалось накрыто туманом отчуждения, иными чародеями признаваемым за нереальность, в круг скользнули вода и воздух. Словно две сестры, они принялись поглаживать и ласкать два слабо мерцающих в пустоте клинка. А те в ответ стали неохотно покрываться тёмным, чуть рыжеющим налётом.

— Давай сильнее! — шумнула на них водяница, невесть зачем обернувшаяся вокруг услужливо склонившейся ветки дерева и приглядывавшаяся к делам внизу. — Чувствующий ведь не для себя ладил — для женщины человеков.

Земляные духи чуть ускорили своё движение, сделали явнее неслышный человеку несведущему грозный шёпот, от которого по их прихоти или желанию произрастали или же разравнивались горы. Сползались ядовито-туманной дымкой подземные токи, чтобы затем обернуться рудными гнёздами и жилами, россыпями серебра-злата или гроздьями драгоценных каменьев.