Larka - Алмазный венец севера

Он снова отогнал расшалившуюся ладошку по-прежнему полувисящего на его шее корнета и заметил — быть посему. Но лучше бы не затягивать, война уже подошла к стенам столицы. Миледи и посерьёзневший по сему случаю паладин заверили, что решение примут быстро.

Но поручик придержал за локоть шагнувшего было вслед за леди сира Андреаса и этак доверительно поведал тому на ухо — за этой миледи, оказывается, числится вполне законный баронский титул в медном королевстве. Со всеми к тому прилагающимися и причитающимися, как говорится…

— Из соображений высокой политики лучше было бы, чтоб никто из святых воинов не вздумал… через постельные дела вылезти в бароны.

Отшатнувшийся паладин смущённо проворчал в усы, что блюсти честь дамы, в общем-то, дело привычное. Но большая политика, это дело и в самом деле хуже болота. В общем, он обещался не только присмотреть, но и довести новые сведения до нужных ушей — опасности тут и в самом деле могли проистекать нешуточные и весьма запутанные.

Потоптавшись и хмыкнув, здоровенный как лось святой воин наконец покинул балкон, оставиви поручика наедине с гудящей от усталости головой, лениво ворочающимися там мыслями — и с вырядившимся в мундир корнета от инфантерии смазливого искушения.

— Для себя бережёшь эту столичную штучку? — юнец весело и нахально потеребил Ларку за ухо и снова полез целоваться.

А чтоб тебе кисло стало! В самом деле, что ли с балкона сбросить — высота вполне приличная. Убиться насмерть не убъётся, но покалечится хорошо. Или расслабиться и наконец проблеваться от непередаваемой смеси отвращения и омерзения? Ну никак он не воспринимал это недоразумение как… это. Всё же, парень не решился ни на то, ни на другое, и с тихим безропотным спокойствием принялся терпеть эти становящиеся всё более опасными игры.

Ничего у тебя не выйдет, корнет Велерин! Это в здешнем святом писании святой Антоний не смог устоять перед искушением — уж обаяние и женственный аромат ведьмы прошибает любое восприятие да играючись сметает любые преграды. А ты не ведьма… и даже не колдун. Но дело даже вовсе не в том.

— Нет, Ольча не по мне, — он не без удовольствия вдохнул свежего воздуха после затяжного штурма своих губ и не удержался от того, чтобы непроизвольно их не вытереть. — В том смысле, что я потомственной ведьме не ровня. У неё взгляд и без баронского титула повыше моей головы поставлен.

Смазливый нахал с досадой стукнул кулачком по груди парня.

— Говори-говори! Если б хоть пальчиком поманила — помчался бы за нею вприпрыжку, как резвый щенок за дворовой кошкой, — он от наслаждения мурлыкнул, всем телом чуть ли не вплавившись в своего поручика, и вздохнул. — Нет, ну хоть бы приличия ради откликнулся! Губами навстречу шевельнул… или шевельнул другим местом — хвостиком спереди.

Ну вот как тут объяснить? Ну не нравится, не лежит душа, не греет и не ласкает даже одна только мысль о подобных гнусностях! Корнет выслушал всю эту полную, судя по скептической улыбочке и хихиканью, ахинею — с чарующе блеснувшими в глазах звёздами.

— Но вот здесь-то ты где-то в уголке сознания знаешь, кто я на самом деле и что я, — еле слышно выдохнул он в ухо, легонько побарабанив пальчиками парня по лбу. — И что, всё равно не… греет? Как интересно!..

Ночной воздух окончательно посвежел, и нескромно прижавшийся к парню юнец чуть присмирел, уже не казался пресловутым наказанием господним. Да и вон за тем длинным с колоннадой помпезным зданием разлилось в небе бледно-серебристое сияние — похоже, в той стороне наконец-то должна была взойти луна.

По притихшему городу лишь иногда проносились всадники и кареты, перекликались патрули, а на перекрёстках потусторонним светом мерцали размещённые на стелах святые символы, освещая столицу немеркнущим сиянием святого присутствия. Вон смирение бросало на булыжник синеватые сполохи, а напротив, за рекой, зеленоватое благочестие радостно вторило своему собрату мягкими весенними сполохами.

Как странно… ну да, с виду-то всё верно. Да вот, как однажды подумалось замыслившемуся над рефератом ещё в Академии одному кадету — одни люди не убивают, не крадут и прочее из страха перед карой господней и адскими муками. В то же время он, Ларка, не режет вдов и младенцев из своих убеждений. И кто тут оказывается честнее? Перед собою и богами, а?

Но даже, даже если по святой вере и предположить, что всем нам уготовано воздаяние — неужто хозяйничающий в царстве мрака Лучезарный настолько туп, чтобы мариновать хороших парней в котлах с кипящей смолой или давать им без толку париться на раскалённых сковородах? Фигушки — уж такого мастера как Ларка сразу приставят к какому полезному занятию. Или вон, Блентхеймы… если уж таковые попадают в ад, то скорее всего они сейчас тренируют и возглавляют тамошнее войско. А с такими учителями и генералами исход последней битвы Света и Тьмы попросту предопределён. Ну ничего не светит святошам в Армагеддоне…