Евгений Лукин - Там, за Ахероном

— Нашествия всякие, усобицы, смуты, партии-хартии… — Скобеев презрительно скривил лицо и чуть не сплюнул. — А это все та же разборка продолжается, понял? Взять хоть Россию. В нынешнем правительстве раскол — почему? Одни — за Петра, другие — за Павла. Просто некоторые сами об этом не знают…

— Позволь! Я слышал, они сплошь неверующие…

— Ваня… — укоризненно молвил Фрол. — Да не будь же ты таким наивным! Грешник ты, ангел, верующий, неверующий — кому сейчас какая разница!.. За кого ты? — вот вопрос. На кого работаешь? Ты что же, до сих пор полагаешь, что идет борьба добра со злом? Рая с Адом? Это же одна контора, Ваня! Ты сам четыреста лет уголь таскал — вроде было время поумнеть! Ты слушай… Шишку в правительстве держали сторонники Петра. Ну, и он, конечно, старался, чтобы протянули старички подольше, корой снабжал…

— Да что за кора такая? — не выдержав, вскричал дон Жуан. — Только и слышу: кора, кора…

— Кора древа жизни, чего ж тут не понять? Из Эдема.

— А почему не плоды?

— Плоды! — Фрол хохотнул. — Плоды все пересчитаны. С плодами — строго… Весло у Харона — видел? Имей в виду, рукоятка — долбленая. Вот в нем он, собака старая, и переправлял кусочки коры на этот берег, понял? Пока баржу не пустили. А с баржей тоже история… Люди за умерших свечки ставят, панихиды заказывают. Стало быть, надо как-то участь грешников облегчить. А как? Муки-то в Аду — вечные!..

— Про бушлаты можешь не рассказывать, — предупредил дон Жуан. — Сидел, знаю.

— Ну вот… А идея была — Петра. Насчет бушлатов. И нам во втором круге малость потеплее, и ему с бригадой речников кору переправлять сподручней…

— А, это те четверо?

— Ну да. Хотя вообще-то пятеро… Подпили однажды матросики всей бригадой — да и подписали договор с похмелья. Пять душ — за ящик водки. Дурачки… — Фрол сокрушенно покачал головой. — В тела, конечно, понасажали бесов — и пошло-поехало: туда — с бушлатами, обратно — с корой. И все правительство только на этой коре и держалось — жили черт знает по скольку… Одного не учли — народ-то все умнее становится! Сам смотри, какая цепочка: матросики передают кусок коры начальнику речпорта, тот — полковнику, полковник — генералу… Ну и так далее. А у всех, обрати внимание, жены. Взять хоть эту твою полковницу. Сколько ей лет, как полагаешь?

— Двадцать два… Двадцать пять…

— А за сорок не хочешь? Вот и считай: одна себе заварила, другая заварила, пятая, десятая… И приходит кора в Кремль уже вываренная. Солома соломой… И как начали они все там мереть! Один за другим. А сторонники Павла (до этого-то они тихие были), видя такое дело, тоже зевать не стали… И вопрос сейчас: кто кого?.. Самого Петра, ты прав, нам не свалить, но шестерок его — под корень, Ваня! Под корень! Вообще, все, что было, — все под корень! Это и есть перестройка.

Дон Жуан с любопытством его разглядывал.

— Ну допустим, — осторожно сказал он. — Но тебе-то самому от всего от этого что за выгода?

— Погоди, — сказал Фрол и встал. — Погоди, дай сначала выпьем да закусим…

На столе воздвиглась хрустальная ладья с осетровой икрой, из которой торчал затейливый черенок большой серебряной ложки.

— Что пить будешь? — спросил Фрол.

— А что у тебя есть?

— А все!

— Ну вот… — Дон Жуан улыбнулся. — А говорил, живешь небогато…

— А то богато, что ли? — возразил Фрол, оглядывая комнату, обставленную с наивной трогательной роскошью. — Вот тезка твой, тот — да, тот — живет… Все жулье, что было на крючке у генерала, теперь у него на крючке. Ну, кое-какие крохи и мне, видишь, перепадают…

— Что еще за тезка?

— Так я же тебе говорил: мы сюда из Москвы целой комиссией нагрянули… А старшим следователем у нас — Ванька Каин…

— А, это из седьмого круга?

— Ну да. Седьмой круг, первый пояс… Сыщик — дай Боже, не нам чета. Малюта еще просился, но тому, видишь, отказ вышел. Не те, говорят, времена… Не знаю, как насчет времен… — Фрол открыл резной поставец и, озадаченно нахмурясь, осмотрел заморские зелейные скляницы, — но народишко у нас, гляжу, прежний… Только что словечек нахватался да одежку сменил. Кого ни возьми — либо шпынь ненадобный, либо вовсе жулик… Вот, — сказал он с некоторым сомнением, выбирая замысловатой формы бутыль. — Романея… Владыка принес, архиерей тутошний. С генералом в пополаме работал, теперь вот, видишь, отмазывается. Ну, посмотрим…