Глен Кук - Стремнина Эльба

— Два дня? Ты уверен?

— Два. Спроси Ильмо.

Он впал в задумчивость. Ярдов через полсотни спросил:

— Что говорит Капитан?

— Ничего. Он вообще не слишком разговорчив в последние дни. Самый смердячий Взятый поселился у него в правом переднем кармане.

Сто ярдов молчания. Большой уродливый купол храма Оккупоа теперь нависал над окружавшими его жалкими бараками. Он претендовал на звание малого чуда света, поскольку — исполинский, ульеподобный, более восьмидесяти футов высотой — изготовлен был целиком из бетона. Тех, кто интересуется инженерным делом храм завораживал. Строило его целое поколение.

Жителям Алоэ было начхать.

Гоблин ничего больше не сказал, но выглядел как человек, который только что совершил неожиданное и неприятное открытие.

Там была лестница, ведущая ко входу в храм Оккупоа, два пролета, в нижнем семь ступеней, в верхнем — шесть. Эти числа почти наверняка что-то символизировали. Лестница была из гранита, серого с вкраплениями молочного. Колонны и стены из естественного зеленовато-серого известняка, простого в обработке, но слишком восприимчивого к непогоде. Западный фасад весь в лесах.

День не был праздничным. И было слишком рано для толкотни, связанной со сбором пожертвований для Оккупоа. Царила тишина.

Я поднялся по тринадцати ступеням, по-прежнему удивляясь, почему мы делаем это. Продолжая ломать голову над чертовой путаницей со Стремниной Эльбы. Я опросил всех жителей Алоэ, с которыми был знаком. Они утверждали, что это имя им неизвестно, что нет предводителя повстанцев с таким именем. Я верил им. Вряд ли все эти люди были настолько хорошими актерами, чтобы столь искренне принимать озадаченный вид.

С другой стороны, как они могли быть уверены, что не существует повстанца с именем Стремнина Эльба?

Перед входом в храм мы притормозили. Молчун и Гоблин выколдовали несколько призрачных существ, чтобы те вошли первыми, спровоцировав возможную засаду или грошовые ловушки.

Не понадобилось. Храмовая охрана состояла из древнего сторожа, дрыхнувшего на стуле сразу за входом. Похоже, его работой было пресекать попытки незаконного опустошения коробки для пожертвований, что стояла неподалеку.

Гоблин что-то сделал, дабы усилить его сон.

Одна группа вошла и рассредоточилась. Прочие остались снаружи и окружили храм. Мы ворвались внутрь, и тут-то началось… да ровным счетом ничего и не началось. Вообще. Главное место поклонения было круглым, в центре — алтарь на невысоком помосте. Черный камень без пятнышка крови. У Оккупоа была более просвещенная позиция насчет использования девственниц. Зато в алтаре были вытесаны подставки для обетных свечей, из оных лишь половина была зажжена.

Все вокруг выглядело слегка запущенным.

Я так сильно стиснул зубы, что заболели челюсти. Это не оплот повстанцев. Значит, в конце концов, нас попросту одурачили? И почему, когда все оборачивалось таким образом, в памяти моей звучал злобный смех Хромого?

У меня было сильнейшее желание повернуть назад. Я не поддался ему.

Ильмо спросил:

— Куда, Гоблин? Молчун?

Говорил он встревоженно. Видимо, потому, что мы вошли, не встретив никого, за вычетом того сторожа.

Я нервно усмехнулся, уверенный, что Одноглазый попытался бы выпотрошить тот ящик для пожертвований, будь он с нами, вместо того чтобы заниматься важнейшим для империи делом в Утбанке.

— Прямо вперед. Если бы у тебя не было столько бряцающих и перешептывающихся парней, ты мог бы расслышать, что там есть люди.

Я снова начал беспокоиться об Одноглазом и Гоблине. Что сделали с ними, пока они были вне пределов нашей досягаемости? Может, Хромой промыл им мозги? В случае с Одноглазым это пошло бы только на пользу.

Может, налет — часть хитроумного плана Хромого по дискредитации Отряда?

Ильмо пихнул меня:

— Шевелись. Да что вообще с тобой? Ты превращаешься в чертову сомнамбулу.

Впереди раздались тревожные возгласы.

Возгласы были не из разряда «беги-ка сюда». Они были из категории «что за хрень происходит». Все разворачивалось в месте, являвшемся сразу кухней и трапезной, где шестнадцать женщин самого разного возраста делили поздний завтрак. Старейшая из них задала вопросы. Ильмо ее проигнорировал. Он спросил:

— Молчун? Которая?

Молчун показал.

Та девушка с улицы сидела за столом с пятью другими, которые вполне могли быть ее сестрами. Но попытка сделать их похожими друг на друга не стоила и гроша: наша цель бросалась в глаза, едва лишь вы замечали ее. У девушки была аура, магнетизм, который выделял ее весьма своеобычным образом.