Эдмонд Гамильтон - Дочь Тора

— Принцесса! — донесся сокрушительный хор вопящих голосов.

Фаллон выпрямился в седле. Его сердце бешено застучало, когда он увидел, что Бринхилд гибко шагнула из замка в свет факелов. Она носила податливую, блестящую кольчугу, но ее бледная золотистая голова была без шлема. Легкий меч качался на поясе, и белая рысь семенила возле нее.

Немного позади нее отставал угрюмоглазый Тиалфи, и аккуратно красивая черная фигура Виктора Хейзинга. Их сопровождали тонкие валькирии в кольчуге.

Сердце Фаллона забилось с бессильным гневом при виде нациста. Хейзинг теперь не показывал никаких признаков плохих манер, его бледные глаза блестели от триумфа.

— Принцесса! Уважение Тору и его дочери! — звучали крики всадников, и лес мечей и топоров поднялся в приветствии к Бринхилд, которая подняла белую руку в подтверждение того дикого приветствия.

Сегодня вечером ее королевская красота походила на прыгающее пламя. Ее бриллианты глаз охватили жестоких воинов, игнорируя Фаллона.

— Бог и капитаны сонма богов! Этой ночью мы пойдем к тому, что вы все очень давно хотели — к войне! — зазвенел ее голос. — Да, к честной войне, меч к мечу, справедливому, жестокому бою, который мы знали и любили прежде, чем прибыли в эту долину.

— Война! Снова хорошая и чистая война! — завопили наиболее нетерпеливые воины в жестоком восхищении.

— После вечернего перехода, вы снова познаете сражение, — пообещала Бринхилд.

Она указала на Виктора Хейзинга. — Этот человек сказал мне, что отважные немцы, которые должны стать нашими союзниками, находятся меньше чем в ночном переходе отсюда.

— Это верно! — громко провозгласил Хейзинг. — Я связался с армией своих соотечественников, которые расположены недалеко от этой долины.

Фаллон понял. Нацист, выйдя из долины к своему самолету в ущелье, использовал радио для общения с самыми ближними немецкими силами.

Лицо Хейзинга запылало с волнением.

— Я узнал, что прошло почти два года в течение тех дней, что я был в этой долине! И в течение этого времени наши немецкие силы завоевали все северные земли, за исключением одной большой партизанской полосы, которая все еще сопротивляется. Немецкие силы теперь перемещаются, чтобы напасть на эту полосу.

Британские обманщики ввели в заблуждение прибрежную деревню на берегу Северного Ледовитого океана, которая теперь оказывает нам сопротивление. Она в нескольких часах перехода отсюда через горы.

Ясный голос Бринхилд подвел итог.

— Мы пересечем горы, чтобы присоединиться к отважным немецким силам в этом нападении! Впредь, мы будем их союзниками против изменнических чужеземных народов. Этой самой ночью, мы, сонм богов, пробудимся от вялого мира и снова присоединимся к открытой, мужественной войне!

Оглушительный рев одобрения приветствовал ее жестокое обещание. Когда он еще отражался, дочь Тора легко скользнула в седло своего черного жеребца. Остальные также торопливо оседлали своих коней.

Фаллон отчаянно воззвал к ней.

— Бринхилд, ты должна выслушать меня! Эта цель, которую вы начинаете — зло!

Тебя обманули, втянув в это ложью…

— Ты тот, кто прибегнул к уловке! — возразила она ему. — Теперь ты пойдешь с нами, чтобы увидеть плоды своего хитрого предательства.

Она поскакала с валькириями, Хейзингом и Тиалфи к фронту большого войска. Ее рука подняла факел в особом сигнале.

— Сонм богов, мы выступаем!

Трубачи немедленно затрубили в медные рожки длинным, волнующим звуком. Твердь дрогнула от шага тысяч ног. Сонм богов, состоящий из жестоких воинов, галопирующих колено у колена, стал продвигаться вниз, к долине.

Фаллон и Хелверсон, трясясь в седле как тюфяки, находились во главе кавалькады с их охранниками, позади валькирий. Фаллон ощущал горечь разочарования. И та же самая эмоция овладела норвежцем, которая засквозила в его хриплом голосе.

— Фаллон, ты понимаешь, что сказал проклятый немец? — прокричал Хелверсон сквозь рев стремительного движения ног. — В нашем собственном мире к настоящему времени наступил 1942 год! Нацисты завоевали всю Норвегию, кроме далекой северной дикой местности, и теперь они послали армию завоевать ее!

— И сонм богов Бринхилд едет на помощь нацистам сделать это, сокрушив длительное сопротивление норвежских партизан, — горько заключил Фаллон.

— Они не могут сделать этого, — возразил Хелверсон. — Дочь Тора никогда не будет использовать свои возможности против нас, норвежцев.