Эдмонд Гамильтон: Дочь Тора

— Нелс, приди в себя и забудь те мифы, — попросил он. — Северное сияние — это никакое не предзнаменование. Оно ничто, но…

Крах! Бум! Как взрыв внезапного грома донесся по соседству поразительный звук. Он сопровождался большими грозовыми молниями.

— Небеса, это — пушки! — завопил американец. — Артиллерийские орудия! Они внизу, во фьорде!

Он подбежал к окну. Но тюрьма стояла далеко от фьорда. Он мог только видеть жуткий снежный свет снаружи, и частокол колючей проволоки, которая огораживала эту кустарную складскую тюрьму.

Нацистские солдаты бежали туда — темные фигуры напротив снега. Стрельба орудий с запада повышалась в бурном темпе. Завыла предупредительная сирена на нацистском летном поле около тюрьмы.

— Это британские суда, которые ведут артобстрел города! — закричал взволнованно Фаллон. — Двенадцатидюймовые! Должно быть, там линейный корабль в эскадре!

Он и Хелверсон, прижались к зарешеченному окну, увидев, как прожекторы ударили в небеса с соседнего летного поля. Зенитные орудия отчаянно закашляли туда, по самолетам, пикирующим сверху.

Затем донесся звук гигантской хлопающей двери, и большое красное пламя взорвалось на краю аэродрома. Другая британская бомба взорвалась двумя секундами позже намного ближе к тюрьме. Фаллон из своего опыта, как пилота бомбардировщика, знал, куда упадет третья бомба.

— Вниз, Нелс! — завопил он, бросаясь вместе с большим норвежцем на пол.

Когда они распластались на цементе, казалось, целый мир поднялся от взрыва третьей бомбы. Пол поднялся и закачался под ними, разрушилась и опала падающая каменная кладка, залязгало железо по камням.

Раненные нацисты завопили где-то поблизости, когда Фаллон поднялся на ноги.

Внешняя каменная стена их камеры была разломана выше и ниже зарешеченного окна.

Бомба, очевидно, поразила один конец тюрьмы, или около того.

Нацистские самолеты-истребители взревели из соседней области, покачиваясь на краю Северного сияния. Пулеметы затакали там, в небе, едва слышимые из-за грома отдаленного артобстрела.

— Разве я не говорил, что кровь и месть рядом? — прокричал Хелверсон. — Признак в небе был верен!

У поцарапанного Фаллона внезапно возникла надежда, когда он бросил взгляд на прутья окна. Взрыв бомбы сломал часть их, расколол каменную стену и вывернул половину прутьев, освободив их из гнезд.

— Нелс, помоги мне! Если мы сможем выйти отсюда до прихода Хейзинга и его дьяволов, то здорово их удивим…

Фанатичное волнение Хелверсона не помешало ему уяснить немедленную возможность спасения. Гигантский норвежец отставил Фаллона в сторону и показал свою великую силу, сгибая ослабленные прутья. Его сутулая фигура надавила на прутья, которые просели вовнутрь.

Через секунду он и Фаллон были за окном. На мгновение они присели в тени стены, по колено в снегу и дрожащие от ледяного ветра. Они могли видеть теперь, что весь западный конец длинного, низко сидящего каменного здания был разбит.

Затем они бросили взгляд на сражение, продолжающееся внизу во фьорде. Темнота там постоянно рвалась красными вспышками орудий. При этом неуверенном освещении, Фаллон заметил британский линейный корабль и полдюжины эсминцев, поливающие снарядами пришвартованные нацистские эсминцы и батареи, которые отчаянно вели ответный огонь из города.

Британские самолеты теперь нападали, чтобы определить и разбомбить те батареи. Им препятствовал дикий рой «мессершмиттов». Сражение было в самом разгаре в этом странном месте — среди снежных пиков и темного моря, освещенного вспыхивающим Северным сиянием.

Фаллон заметил, что секция частокола была стерта бомбой. Он потянул Хелверсона через снег.

— Мы сможем достигнуть британских судов? — выдохнул норвежец, когда они бежали.

— Никакого шанса на это, — выдохнул Фаллон.

— Это только набег, не высадка, у них нет никаких транспортов. Но вот то летное поле, которое рядом… Если мы сможем достать нацистский самолет…

Двойной выстрел из винтовки позади них и хриплый немецкий голос известили о тревоге. Тюремные охранники, оправившись от деморализации, вызванной взрывом бомбы, заметили двух беглецов.

Фаллон и Хелверсон спрятались позади снежного пригорка. Когда они пригнулись за высоким наносом снега, американец услышал ясный голос Виктора Хейзинга, ревущего приказы.

Судя по звуку голосов, нацистские охранники направились к фьорду, предполагая, что сбежавшие пленники пробуют достигнуть британских судов, все еще обстреливающих город. Фаллон прошептал благодарственную молитву, после чего он и норвежец сделали рывок к летному полю.