Алексей Глушановский - Хранитель мира

Усталость и раздражение непонятливостью своего лучшего, да что там лучшего — единственного друга играли с ним дурную шутку. Легкой беседы не получалось, а потому ее следовало прервать, прежде чем гуляющая в нем злость и усталость могли бы вырваться наружу.

— Не надо. Пожалуйста, не надо, особенно сейчас. И прими добрый совет: никогда… никогда!!! кто бы и как бы тебя ни звал, какие бы гарантии безопасности тебе ни предлагали, не суйся в Феерию. Ты слишком лакомая добыча для любого фейри… Даже мне, хоть у меня и человеческое происхождение и душа имеется, что бы там ни говорили по этому поводу церковники, все равно иногда бывает трудно удержаться. И давай сменим тему. Пожалуйста. — Он устало зевнул и откинулся на спинку кресла.

— Может, тебе стоит поспать? — осторожно поинтересовался Сергей, глядя на усталое лицо Артура. — Что-то ты нынче чересчур нервный. Что там было-то?

— Всего лишь открывшийся сид. Причем на территорию Благого Двора. Можно сказать, повезло, — усмехнулся Артур. — Но выложиться и впрямь пришлось не по-детски. В основном пока добирался до замка. Сам знаешь, новооткрывшиеся территории — довольно неприятное место для людей. А я, к сожалению, слишком во многом еще остаюсь человеком. — Он невесело улыбнулся, залпом допивая оставшийся в стакане напиток. — Кстати, насчет поспать… Пожалуй, ты прав. Хорошая идея. — Встав с кресла, Артур направился в душевую.

Вскоре он уже тихо спал на своей постели, до подбородка натянув тонкое шерстяное одеяло.

Глядя на задремавшего друга, Сергей Семенович Пилипенко, свободный агент с неограниченными правами, как официально именовалась его должность, налил себе еще один стакан меда, закурил сигарету и, присев в освободившееся кресло, стал вспоминать давно минувшее.

Барды. Он помнил еще те благословенные времена, когда это короткое и простое слово означало всего лишь любителей, более или менее хорошо исполнявших под гитару песни собственного сочинения. Сейчас это слово означало надежду. Надежду тихо умирающего человечества — не на возрождение своих позиций «царя природы», нет, но надежду на выживание в безумно изменившемся мире.

Когда открылся первый сид, никому точно не известно. Явление это было замечено лишь тогда, когда оно приняло массовый характер. По словам нескольких заинтересовавшихся данным вопросом бардов, началось все, скорее всего, в день зимнего солнцестояния две тысячи двенадцатого года. Но точно выяснить было невозможно. Начало заката человеческой эпохи не сопровождалось фейерверками, войнами, восстаниями мертвецов или иными грозными или хотя бы хорошо заметными явлениями, а потому и осталось не зафиксированным никем из представителей человеческого рода. Спрашивать же об этом фейри было бессмысленно. Бессмертные просто не понимали значения времени, не знали, что это такое, и все вопросы, начинавшиеся со слова «когда», оставались для них недоступными. Так или иначе, но к лету две тысячи тринадцатого года масштаб проблем, возникших перед человечеством в связи с постепенным проникновением Феерии в жизнь Земли, стал настолько велик, что власти уже попросту не могли закрывать на него глаза.

Многочисленные исчезновения людей, как детей, так и взрослых, вал необъяснимых смертей, пропажи и затопления судов, призраки в старых домах, чудовища, появляющиеся с закатом солнца… Все это стало слишком частым явлением, не позволяющим далее игнорировать происходящее. Власти решили вмешаться. Вмешаться единственным привычным, доступным и наиболее удобным способом — военной силой.

И вот здесь человечество ожидал самый страшный удар, вызвавший шок, от которого оно не оправилось до сих пор. Лучшие силы, наиболее умелые и талантливые бойцы, снабженные самым современным оружием, атаковали четыре известных к тому времени открывшихся сида. Атаковали — и исчезли где-то в безумных просторах Феерии, странного, непонятного пространства, населенного столь же странными и непонятными обитателями.

Войны не получилось. Фейри просто не заметили атаки людей. Попытки «войны на своей территории» также оказались безрезультатны. Какой смысл стрелять в высшего вампира, если пули (свинцовые, бронебойно-зажигательные, фосфорные, серебряные, освященные в церкви, и даже осиновые) проходят сквозь него, не причиняя никакого вреда? Какой смысл ловить гнома, если он легко уходит от любого преследования, ныряя в землю? Что может противопоставить капитан самого современного, великолепно вооруженного авианосца паре развеселившихся русалок, если в их присутствии не горит порох, бензин и любые другие жидкости немедленно превращаются в чистейшую воду, а взрывчатка оборачивается морским песком?