Феликс Эльдемуров - Тропа Исполинов

- Понятно, - сказал Норт. - Это они в "воспитательных целях". Чтоб парнишки пороху понюхали.

- Суки они, - просто отметил Крабат.

- Вот-вот... И тогда Даурадес предложил на место отступающих поставить нас, как самых опытных. Мы должны будем и бегство изобразить, и вовремя остановиться, чтоб не прорвать дыру в обороне...

- Та-ак... - вздохнул кто-то.

- Стало быть, завтра в дело? Наконец-то.

- Сколько наших поляжет... Половина? Не меньше...

- Давайте выпьем, господа.

Они выпили, не закусывая. Гурук и Крабат сидели друг напротив друга у стола. Норт потянулся за чингароссом.

- Лошадка милая, куда же ты несёшься?

А я лежу, и нет, и нет меня...

"На этих тагров дров не напасёшься!

Песком присыпьте, чтобы не вонял!"

- Кончай скулить, - предложил кто-то.

- Погоди-ка, - сказал Гурук. - Знаю и я одну из этих модных песенок. Дай-ка инструмент. Ну и развалина. Дрова ты им, что ли колол?

Чингаросс действительно побывал не в одной переделке. Его полукруглый кузов был залатан и кое-где даже подбит гвоздями. Гурук подтянул колки и отложил на стол трубку.

- Вставай, солдат! Скрипят ступени

И в дверь кулак с размаху бьёт.

А день вчерашний был последний,

Труба трубит, трубит поход.

Вот птицы чёрные пропели,

Хрипит сигнальная труба...

Ружьё к ружью, шинель к шинели,

С судьбой смыкается судьба.

Надежда милая, сестричка

Мне шлем тяжёлый поднесет,

А сердце бьётся, словно птичка,

Что так взволнованно поет.

Жизнь разошлась на половинки

Под барабанов тяжкий гром...

Блестят, блестят, блестят слезинки

На детском личике твоём.

Нам командир-мудрец прикажет

И место выберет в строю,

И путь-дороженька проляжет

От бытия к небытию.

Там, впереди - дороги, битвы,

Куда пойдем за взводом взвод...

Твоя любовь, твоя молитва -

Она спасёт меня, спасёт...

Твоя любовь, твоя молитва -

Она спасёт меня, спасёт.

- Сыграй ещё, - попросили после паузы.

Гурук со вздохом отложил чингаросс.

- Кем ты был раньше, Колдун? - спросил Крабат.

- Ну, солдатом не родился... А вообще, хотелось бы, конечно, просто вспомнить.

- Да. Вспомнить, - потёр виски Крабат. - Хорошо б, если бы пришла когда-нибудь эта возможность - вспомнить...

Предзакатным часом они поменялись окопами с молодыми.

Разведали местность. Неприятель стоял лагерем прямо напротив. Посёлочек носил бэрландское название Вендимиок и в ночи был виден издалека. Костры, огни, ржанье коней - келлангийцы явно не собирались прятаться.

- Гурук, - спросил старого солдата Норт, когда они обходили посты, - я не понимаю, война объявлена?

- Война идёт, сержант.

- Тогда, почему... Быть может, завтра ничего и не будет? Заключат мир...

- И мечтать забудь.

Гуруку хорошо было известно это чувство, приходящее, когда после долгого затишья внезапно получаешь известие о том, что назавтра - в бой.

Смерти не избежишь, она как тень крадётся всю жизнь за человеком, и когда-нибудь, когда-нибудь... Может быть завтра, а бывает - ещё раньше.

Когда оно приходит, без толку пытаться отбрасывать прочь дурные мысли - не поможет. Мысль о смерти неуёмна, подобно червю она будет точить твое сердце вновь и вновь. Да, ты немолод, да, лицо изуродовано ударом сапёрной лопатки. Но ведь тебе тоже так хочется жить!

Ах ты, смерть моя матушка... Ладно, держись. Желаешь, чтоб я о тебе думал? - буду думать!

Всегда есть мы и есть они. И мне, в общем, безразлично, кто он. Хуже, когда он улыбается - вот так я тогда и получил лопаткой в лицо... Так, должно быть, улыбается смерть. Она без приглашения, винтом вворачивается меж лопаток, хладит живот, иссушает мозги. Это не боль, и лучше бы, конечно, без боли. Потом ничего не будет.

Пусть! Сейчас надо думать и думать: да, да, всё покроется мглой - и твои детские мечты, и твои кораблики в лужах, и первая любовь, и твои воспоминания, и твоё дыхание, и мир вокруг тебя... Надо думать об этом, входить в это, внедряться в это, не отбрасывать это.

Да, инта каммарас, я думаю об этом и не боюсь размышлять об этом!

И тогда... получается странное. Мысль о смерти устало уходит. Она просто надоедает, как опостылевшая девка. Ну, будет и будет... Инта каммарас, ну и что же, что будет?

Говорят, что смерть надлежит презирать. Нет, это неверно. Ибо презирать следует лишь свой собственный страх.

Потому что пугает не смерть. Пугает мысль о смерти.

- Гурук, а тебе приходилось когда-нибудь драться... с этими? Как оно обычно бывает?

Норт служил в драгунах всего только второй год. Ему до сей поры не приходилось принимать участие в больших позиционных баталиях. Как, впрочем, и многим из молодых драгун, имевших представление о войне как о жизни на марше и лихих партизанских вылазках.