Степан Мазур - Клятва рода

Как лепешки попадали сверху один за другим трое охранников ателье. Хозяйка осеклась. Вторая женщина — «укротительница малолетних мальчиков» — завизжала.

Бойцам трудно было сдерживаться, глядя, как в течение десяти минут дети одевались в то, что осталось от истерзанной одежды, и один за другим исчезали в проеме в потолке. Они немало повидали в свои годы. К чему им видеть еще больше?

Тоха и Мор наверху остались с детьми ожидать автобуса. Крышка люка плотно прикрылась, оставив охрану, оператора, обоих педофилов и хозяйку наедине с группой озверевшего от всего уведенного спецназа.

— Сыч, «зайчик» и оператор твои. Цербер, Орк, охранники ваши, — сухо бросил Харламов и добавил: — Я же побеседую с дамами этого «бизнеса».

Автоматы с сухим стуком опустились на пол. Трое подняли головы, смотря в глаза нелюдям, и… просто дали волю внутреннему зверю. Охранники знали, кого прикрывают, оператор знал, что снимает, «актеры» — какую дьявольскую пьесу играют. Хозяйка же…

Парней было бессмысленно останавливать.

Даня направился прямиком к женщинам.

— Нет! Нет, о боже, нет! — хозяйка отбежала в угол и сжалась в маленькое ничто, обхватив ноги руками. Вторая осталась за столом, погрузившись в ступор.

Медведь молча присел на корточки перед хозяйкой. Та визжала, срываясь на крик, шептала, кричала вновь, делала попытки схватить губами за пах, одновременно срывая с себя пиджак и расстегивая блузку.

— Я дам вам денег! Все отдам. Трахните меня! Все вместе! Только не убивайте! У меня дети! Пощадите! Я сделаю все. Все!

Даня скривился, как будто хлебнул скисшего молока. Схватив мразь за волосы, потащил к телевизору. Ткнув первый попавшийся диск в привод, включил телевизор… Наверное, впервые в жизни испытал состояние аффекта. Неконтролируемый холодный гнев расчетливого боя или бессознательные рефлексы боя скоростного — а просто вспышка перед глазами и включение сознания через несколько минут.

Даня моргнул. Руки были залиты кровью. Голова хозяйки подпольной педофильной киностудии была вплющена в кинескоп взорвавшегося телевизора. Пахло горелым, валил дым. Видимо, замкнуло электричеством. Осмотрелся. В лужах крови валялись избитые насмерть оператор, «зайчик» и охранники, у двоих на головах горшки и ведра. Спецназовцы тяжело дышали, приходя в себя и оттираясь от крови у лестницы. В живых осталась лишь поседевшая женщина, трясущаяся так, что вибрировал стул. Сидела и безмолвно ожидала участи. Перед ней была не телевизионная перспектива: милицейский захват, долгие допросы, суд, несколько лет заключения, теплые нары и снова свобода. Нет, перед глазами был вихрь ужаса: хруст костей, крики от боли.

Даня достал из кармана на ноге пистолет, подошел к столу и сел напротив. Пистолет лег в ладонь. Вдох-выдох. Заминка. Никогда не убивал женщин. Даже таких. Обойма выскользнула в руку, патроны посыпались на стол. В обойме остался только один.

Щелчок. Обойма в пистолете. Медведь поймал взгляд.

— Ты умрешь не сейчас, ты умерла гораздо раньше. Я могу повторить действо как с твоей хозяйкой или ты сделаешь все сама. У тебя есть выбор.

Пистолет лег посреди стола.

— Только твой выбор ограничен тремя секундами… Раз…

Наверное, в жизни женщины это был первый выбор, в котором она не сомневалась. Совсем. Хлопок — и мозги текут по стене напротив. Так закончилась жизнь маньячки-педофилки.

Даня, вздыхая, надавил кнопку на левом плече, стянул маску и сиплым голосом проговорил в усико микрофона:

— Группа, закончить съемку.

Пять рук взметнулись к плечам, отключая мини-камеры без звука. Шесть безмолвных операций по ликвидации подобных студий по всей России эффекта не дали. О них просто никто не знал, органам правопорядка же запрещали оглашать информацию по ходу следствия, да и после его закрытия, под страхом увольнения. Но сегодня Совет Старейшин одобрил съемку ликвида. И уже к вечеру видео с подробной информацией разлетится по Интернету, нанося упреждающий удар тем, кто творит зло. Насилие над теми, кому меньше шестнадцати, — тотальное зло. Трижды задумаются услышавшие о возмездии, и трижды на три те, кто увидит его.

Люк приподнялся. Чьи-то руки передали две канистры с бензином. Прежде чем здание разнесет заложенной взрывчаткой, все выгорит дотла, сжигая саму память о проклятом месте.

Даня вылез из подземного помещения последним. Чиркнул спичкой, и загоревшийся коробок, пылая небольшим зарядом, полетел вниз. Лужа бензина вспыхнула. Огненная змея побежала в разные стороны, цепляя по пути без разбора ковры, пол, вещи, мебель, стены и окровавленные тела творивших зло.