Джордж Мартин: Присяжный рыцарь (Верный меч)

Мертвецы вскоре остались позади, но Дунк обнаружил, что все еще думает о них. В нынешнее время в королевстве полно преступников. Никаких признаков, предвещающих конец засухи, не было, и простой народ тысячами бродил по дорогам в поисках мест, где еще идет дождь. Лорд Кровавый Ворон велел им возвращаться на свои земли к своим лордам, но подчинились немногие. Большинство считало виновниками засухи Кровавого Ворона и короля Эйриса. Это правосудие богов, говорили они, ибо братоубийцы прокляты. Те, у кого хватало ума, вслух об этом не говорили. Сколько глаз у лорда Кровавого Ворона? – гласила загадка, которую Эгг услышал в Олдтауне. Тысяча и один.

Шесть лет назад в Королевской Гавани Дунк видел Кровавого Ворона собственными глазами, когда тот ехал на бледном коне по Стальной улице с полусотней Вороновых Клыков. Король Эйрис тогда еще не взошел на Железный Трон и не сделал Кровавого Ворона своим Десницей, но даже и без этого лорд был поразителен – одетый в серое и алое, с Темной Сестрой на поясе. Бледная кожа и белые волосы делали его похожим на живой труп. На щеке до подбородка тянулось родимое пятно, которое должно было напоминать красного ворона, хотя Дунк увидел только странной формы бесцветную заплатку бесцветной кожи. Дунк смотрел так пристально, что Кровавый Ворон почуствовал это. Королевский чародей обернулся и посмотрел на него, проезжая мимо. У него был один глаз, и тот красный. Вместо другого была пустая глазница – подарок от Злого Клинка, полученный на Алом Поле. Но Дунку показалось, что оба глаза смотрят прямо через кожу, в самую глубину его души.

Несмотря на жару, он вздрогнул от воспоминания. «Сир?» окликнул его Эгг. «Вам нездоровится?»

«Нет», ответил Дунк. «Мне жарко и жажда мучает, как и все вокруг». Он указал на поля вдоль дороги, где сохли на корню дыни. Вдоль обочины еще цеплялись за жизнь козиголовка и кусты полыни, но посевам было худо. Дунк точно знал, как себя чувствуют дыни. Сир Арлан обычно говорил, что межевой рыцарь никогда не страдает от жажды. "Пока у него есть шлем, чтобы набрать в него дождевой воды. Это лучшее питье, парень". Однако старик никогда не видел такого лета. Дунк оставил свой шлем в Стэндфасте. Шлем был слишком тяжелый, и было слишком жарко, и драгоценный дождик, который можно было собрать в шлем, прошел. Что делать межевому рыцарю, когда все межевые изгороди почернели, выгорели и иссохли?

Может, когда они доберутся до реки, он искупается. Дунк улыбнулся, думая о том, как хорошо будет прыгнуть прямо в воду и вынырнуть, и чтобы вода текла по лицу, стекала со спутанных волос, а промокшая туника прилипла к коже. Эггу тоже, может, захочется искупаться, хотя мальчишка выглядит свежим и сухим – запыленным, а не потным. Он никогда особенно не потел. Он любил жару. В Дорне парень ходил полураздетым и сделался коричневым, как дорниец. «Это все его драконья кровь», сказал себе Дунк. «Слыханное ли дело, чтобы дракон потел?» Он бы с радостью скинул свою тунику, но это было бы неприлично. Межевой рыцарь может разъезжать совершенно голым, если ему охота – он никого этим не позорит, кроме себя. Другое дело, когда ты кому-то служишь мечом. «Когда ты ешь мясо и мед какого-нибудь лорда, все, что ты делаешь, отражается на нем», обычно говорил сир Арлан. «Всегда делай больше, чем он ожидает от тебя, но никогда не меньше. Никогда не уклоняйся ни от дела, ни от неприятностей. А пуще всего – никогда не позорь лорда, которому ты служишь». В Стэндфасте "мясо и мед" означали цыплят и эль, но сир Юстас сам ел ту же простую еду.

Так что Дунк остался в тунике и потел дальше.

Сир Беннис Коричневый Щит ждал их на старом дощатом мосту. «Так вы вернулись», окликнул он их. «Вас не было так долго, что я решил, будто вы удрали с серебром нашего старика». Беннис сидел верхом на своей лохматой лошадке, жуя пучок кислолиста, отчего казалось, что его рот полон крови.

«Нам пришлось проехать до самого Доска, чтобы найти вино», ответил ему Дунк. «На Малый Доск напали кракены. Они унесли оттуда все добро, увели женщин и сожгли половину того, чего не утащили».

«По этом Дагону Грейджою веревка плачет», сказал Беннис. «Да кто ж его повесит? Ты видел старого Скрягу Пэта?»

«Нам сказали, что он погиб. Железные люди убили его – он пытался отобрать у них свою дочь».

«Седьмое пекло». Беннис отвернулся и сплюнул. «Я как-то видел эту дочку. По правде сказать, там не за что умирать. Этот дурень Пэт был мне должен пол-серебряного». Коричневый рыцарь выглядел точно так же, как и в день их отъезда, и, что хуже, точно так же вонял. Он каждый день носил одну и ту же одежду – коричневые штаны, бесформенную грубую тунику, сапоги из конской кожи. В полном вооружении он надевал поверх ржавой кольчуги свободную коричневую накидку. Поясом для меча ему служила полоса вареной кожи, изборожденне морщинами лицо казалось сделанным из той же кожи. Голова у него выглядит точь-в-точь как сморщенная дыня, вроде тех, мимо которых мы проехали. Даже зубы у него были коричневые, покрытые красными пятнами от кислолиста. который он любил жевать. Только глаза и не были коричневыми – светло-зеленые, слегка раскосые, близко посаженные и злорадно поблескивающие.