Джордж Мартин: Присяжный рыцарь (Верный меч)

Полдня бились золотой и клетчатый лев. У Ланнистера был валирийский меч, против которого не может устоять обычная сталь. Маленькому Льву пришлось туго, от его щита остались одно обломки. Под конец, истекая кровью из тяжких ран и сжимая в руке обломок меча, в отчаянье он бросился на врага. Менестрели пели, что король Лансель разрубил его пополам. Но, умирая, Маленький Лев увидел щель в доспехах короля и всадил в нее свой кинжал. Когда Ланнистер умер, его вассалы отступили, и Простор был спасен.

Старик ласково, словно ребенка, погладил обломок щита.

– Да, милорд, – прокаркал Беннис, – такой парень сейчас пригодился бы. Мы с Дунком поглядели на ваш ручей, милорд. Высох до дна, и засуха здесь не при чем.

Старый рыцарь отложил щит.

– Рассказывайте.

Он опустился на стул и знаком разрешил им присесть. Пока коричневый рыцарь рассказывал, сир Юстас слушал внимательно, вздернув подбородок и расправив плечи, прямой, как копье.

В молодости сир Юстас Осгрей наверняка был высоким, стройным и красивым – настоящим образцом рыцарства. Годы и горе сделали свое дело, но у него по-прежнему была прямая спина, широкие плечи и могучая грудь. Правильными и резкими чертами лица сир Юстас походил на постаревшего орла. Его коротко остриженные волосы стали белыми, словно молоко, а густые усы, как и брови, напоминали цветом перец с солью. В серых глазах затаилась печаль.

Когда Беннис рассказал о плотине, глаза старого рыцаря стали еще печальней.

– Этот ручей назывался Клетчатым много сотен лет! Мальчиком я ловил в нем рыбу, мои сыновья тоже. Алисанна любила там купаться, когда лето было таким же жарким, как это.

Алиссаной звали дочь сира Юстаса, которая умерла от весеннего мора.

– На берегу Клетчатого ручья я впервые поцеловал девушку. Мою кузину, младшую дочь моего дяди, Осгрея из Лиственного Озера. Они все уже мертвы, даже она. – Его усы дрогнули. – Я не намерен терпеть, сиры. Эта женщина не получит мою воду. Она не получит мой Клетчатый ручей!

– Плотина стоит крепко, милорд, – напомнил сир Беннис. – Мы с сиром Дунком не сумеем разобрать ее за час, даже с помощью лысого мальчишки. Понадобятся веревки, топоры, кирки и десяток сильных мужиков. Это только для работы, а не для драки.

Сир Юстас молча уставился на щит Малого Льва.

– Милорд, – кашлянув, начал Дунк. – Раз уж зашла речь… Когда мы подъехали к строителям…

– Дунк, не беспокой милорда по пустякам, – оборвал его Беннис. – Я просто проучил одного дурака, вот и всё.

– Как это – проучил? – вскинулся сир Юстас.

– Мечом, вот как. Слегка оцарапал ему щеку, и все дела.

Старый рыцарь окинул его долгим взглядом.

– Как… неразумно, сир. У этой женщины сердце паука. Она погубила троих мужей. А все ее братья умерли в колыбели. Все пятеро. Или шестеро, уже не помню. Они стояли между ней и замком. Она с радостью спустит шкуру с любого крестьянина, который не угодит ей. А вы ранили одного из ее людей… нет, она этого так не оставит, будьте уверены. Вдова придет за вами, как она пришла за Лемом.

– Дейком, милорд, – поправил сир Беннис. – Я, конечно, прошу прощения, это вы его знали, а не я, но этого человека звали Дейк.

– Если пожелаете, милорд, – вмешался Дунк, – я могу съездить в Золотую Рощу и рассказать лорду Ровану о плотине.

Рован был лордом земель, которые принадлежали старому рыцарю и Красной Вдове.

– Ровану? Нет, оттуда помощи не дождешься. Сестра лорда Рована замужем за двоюродным братом лорда Вимана, Венделлом. Так что он в родстве с Красной Вдовой. К тому же, лорд Рован меня недолюбливает. Сир Дункан, утром вы проедете по моим деревням и созовете всех мужчин, способных сражаться. Я стар, но еще не умер. Эта женщина вскоре узнает, что у клетчатого льва еще есть когти!

"Два когтя, – подумал Дунк, – и один из них – я".

На землях сира Юстаса располагались три небольшие деревни, каждая представляла собой жалкую кучку лачуг, овечьих загонов и свинарников. В самой большой стояла септа – крытая соломой хижина с одной-единственной комнатой. На ее стенах были грубо нарисованы углем изображения семи богов. Чумазый и согбенный старик-свинопас, который когда-то бывал в Староместе, каждую седьмицу вел службы. Дважды в год приезжал настоящий септон, который именем Матери отпускал крестьянам грехи. Селяне любили приезжего септона за это, и ненавидели, поскольку им приходилось его кормить.

Появление Дунка с Эггом их тоже не порадовало. Здесь уже знали, что Дунк – новый рыцарь сира Юстаса, но ему ни разу даже не вынесли воды напиться. Мужчины были в поле, поэтому на голос Дунка из лачуг вышли только женщины, дети и старики, уже не годные к работе. Эгг держал знамя сира Осгрея – вставший на дыбы лев, в зеленую и золотистую клетку, на белом поле.