Елена Хаецкая - ОЗЕРО ТУМАНОВ

— Хорошо, — кивнул посланец дьявола. — Но сына я трогать не буду, иначе род Керморванов прервется.

Рыцарь только искривил губы.

— Я буду жить очень долго, — сказал он, помолчав. — Но и после смерти я останусь на земле и не найду себе покоя еще четыреста тридцать лет.

— Ну да, — сказал посланец дьявола, поклонился и ушел, заметно прихрамывая.

Когда Эрван заметил, что волосы Алисы становятся все светлее, он ни слова не сказал по этому поводу. Аргантель наверняка поцеловала его дочь, однако даже не притронулась к сыну — мальчишка оставался черноволосым, как галчонок. Эрвана это вполне устраивало. В конце концов, он был вынужден признать, что мало знает о корриганах. Может быть, Аргантель не причинит Алисе никакого вреда. Во всяком случае, Аргантель вряд ли способна принести большую беду, чем учинил сам Эрван.

Года три Аргантель не показывалась в окрестностях Керморвана. Дети росли, Эрван вдруг начал замечать, что стареет. Он понял это, когда сидел как-то раз с тестем, отцом покойной Сибильды, и увлеченно слушал рассказ барона о его болезнях. Барон живописал, где у него болит и где мозжит, а где ноет и где тянет, и сир де Керморван не только терпеливо внимал повествованию, но и сочувствовал собеседнику. Более того — ему было интересно!

«Это первый признак скорой старости, — понял сир де Керморван. — Потому что в противном случае я был бы лекарем. А я не лекарь, стало быть, я — больной. Никто из людей, кроме лекарей и больных, не интересуется чужими болезнями».

И тут, едва только Эрван сделал это открытие, к нему прибежали и закричали, что Алиса пропала, что ее ищут уже несколько часов, но не могут найти.

Алиса была хорошенькая девочка с ворохом светлых кудряшек на голове. Она обладала жалостливым сердцем и неуемным любопытством. Повадкой она напоминала избалованного домашнего зверька, и к ней так и относились, поскольку время для воспитания еще не подоспело. Но тем не менее все кругом помнили о том, что в жилах Алисы течет древняя и знатная кровь и потому девочка весьма драгоценна.

В день своего исчезновения Алиса гуляла по саду и вдруг заметила лохматый шарик, который катился по дорожке все вперед и вперед. Алиса побежала за ним. Ее охватило неудержимое желание поиграть с этой забавной штукой. Шарик был довольно чумазый и немножко вонючий, как будто прежде его катали по грязной дороге. Но Алиса подумала, что шарик ведь в этом не виноват! Ей и самой доводилось пачкать вещи, и ее за это всегда бранили, поэтому Алиса очень хорошо знала, чья вина в том, что вещи бывают грязные.

«Ты — бедный шарик, — подумала Алиса. — Но ничего, сейчас я поймаю тебя и отмою хорошенечко».

Но он все время уклонялся от ее быстрых ручек, и в конце концов они очутились на лугу и побежали под уклон, к самой реке. Алиса не успела опомниться, как шарик угодил в реку, и стремнина повлекла его прочь от замка.

— Бедный! — закричала Алиса. — Подожди, я спасу тебя!

И с этим она прыгнула в реку.

Ой-ой! Собираясь совершить доброе дело, Алиса совершенно не подумала о том, с какими опасностями это может быть сопряжено. Холодная вода быстро заставила девочку думать не о каком-то там лохматом шарике, а о собственном спасении. Она принялась бить руками и ногами, хвататься за камыши, за свисающие с берега ветки, но все было тщетно — река тащила Алису все дальше и дальше.

Волны уже начали захлестывать ее голову, она нахлебалась воды и страшно кашляла. Берег скакал перед ее глазами, очень далекий. Потом она увидела чью-то отвратительную физиономию, вскрикнула и погрузилась на дно.

— Мертвая девочка! — сказала речная корриган, подплывая к Алисе и рассматривая ее в упор. — Красивая. И совсем маленькая. Полагаю, это наша законная добыча!

Она взяла Алису на руки и отправилась вместе с ней на берег, куда свистом созвала других корриганов — для совещания.

Алиса была не вполне мертва. Она даже различала лица разных существ. Некоторые внушали ей ужас, другие, наоборот, успокаивали. Все они шумно спорили, ругались между собой, иные даже дрались. То и дело они подходили к Алисе и рассматривали ее, щупали, щипали, лизали и кусали, так что девочка ежилась и морщилась. Но она не могла пошевелиться и уж тем более — убежать.

«Что им всем от меня нужно?» — думала она.

Наконец она увидела то самое отвратительное существо, которое напугало ее в реке.

— Она моя, — важно объявило оно. — Это я заманил ее в реку, прикинувшись пушистым шариком и внушив ей желание поиграть со мной. Это я утопил ее, так что теперь она принадлежит мне.