Потушив лампу и разувшись, она в густой синей полумгле забралась под тяжёлую волчью шубу, брошенную на постель, устроенную на двух сдвинутых вместе лавках у печи. Не успела Ждана закрыть глаза, как в дверь тихо постучали, однако она не спешила бежать открывать, полагаясь на ночевавших в сенях княжеских слуг.
Скрипнула дверь. Уловив почтительное «слушаю, государыня», Ждана радостно встрепенулась…
– Госпожа, изволь выйти. Государыня зовёт, – послышался шёпот.
Ждана немедленно поднялась, обулась, надела платок, сверху – шапку. Шубу, которой укрывалась – на плечи, да и выскользнула за дверь.
Под ногами скрипнул лёгкий, рыхлый и пушистый первый снежок. Посреди голубоватого зимнего ковра в отороченном мехом плаще стояла Лесияра, улыбаясь и блестя глазами в лунном свете. Волосы её казались схваченными изморозью, но вблизи становилось ясно, что изморозь эта никогда не растает – забисневшие [40] (арх.) поседевшие.
пряди уже не вернут былой ржано-русый цвет.
– Прости, что разбудила тебя…
Оставив за собой стремительную цепочку следов на снегу, Ждана подлетела и вложила руки в протянутые тёплые ладони княгини. Сердце трепыхалось снегирём, щёки вспыхнули, хоть и совсем не крепкий стоял мороз: осень отсчитывала свои последние дни, и у природы состоялась лишь первая примерка зимнего наряда. Ждана шагнула следом за княгиней в колышущийся проход, и перед ними раскинулось озерцо, окружённое соснами. Коркой льда оно ещё не покрылось, а может, было из незамерзающих, и его холодная гладь отражала спящий лес в белом убранстве и серебристую дорожку луны.
Взволнованное дыхание окутало их лица голубым туманом, а губы взаимно согрелись в поцелуе.
– Государыня, я ведь ещё мужняя жена, – прошептала Ждана.
– Вранокрыл тебя не получит назад. Никогда.
Пальцы Лесияры касались её закутанных в платок щёк, губы щекотали нос, нащупывали ресницы, замирали между бровями.
– Дети спят?
Ждана кивнула. Лесияра крепко поцеловала её в лоб.
– Ну, пусть… Я и заходить в дом не стала, чтоб не будить. Завтра Дарёнка принесёт вам готовые кольца и проводит вас ко мне.
– Ах, государыня, нам и здесь, среди леса, хорошо. Лишь бы ты нас посещала каждый день. – Ждана прильнула к груди Лесияры, ловя каждое слово с её уст в серебристо-снежной тишине.
Сосны спали слишком крепко, чтобы их мог разбудить звук нового поцелуя.
– Нет, в лесу вам жить негоже, звёздочка моя. – Тихий смех прозвенел сбитым с ветки инеем…
– Я бы, наверно, смогла жить в любом месте Белых гор… Здесь везде прекрасно.
Прижимая Ждану к себе, Лесияра касалась губами её бровей и ловила в прищур ресниц лунные искры. Соглядатаи доложили, что приготовлений к войне в Воронецком княжестве замечено не было, равно как и в Светлореченском, но осмелевшие Марушины псы и уехавший куда-то с оборотнями Вранокрыл омрачали эту, на первый взгляд, безмятежную картину. Белый шёлк под вещим мечом пропитался кровью, а на дне дремотного озерца в окружении заснеженных сосен притаился призрак кошмара – чудовищных воинов, встающих из-подо льда…
Но сейчас, со Жданой у сердца, обо всём этом хотелось молчать.
– Не уходи, Лесияра… Побудем здесь ещё.
– Как пожелаешь, звёздочка. Ты не озябла?
– Нет, государыня… Обними меня покрепче.
– Так?
– Ещё крепче.
– Вот так?
– Ой… Да.
© Copyright: Алана Инош, 2013
Свидетельство о публикации №213062300898
14.12.2012 – 17.06.2013
головной убор замужних женщин наподобие матерчатой шапочки или чепчика с завязками сзади, часто надевался под другой головной убор или повязывался сверху платком.
(также голубец) – надгробный памятник в форме избушки или схематической кровли на столбике, символизирует дом умершего.
синий яхонт – сапфир.
плащ, накидка без рукавов, с широким отложным воротником или капюшоном. Бывает зимняя, на меху, и летняя.
старинная мера объёма, равная примерно 1,2 л.
расшитый, украшенный драгоценностями нарукавник у старинных платьев, наподобие манжеты.
изумруд.
красный гранат.
одно из старинных названий топаза.
устар. название алмаза.
женщина-воин, богатырша.
лада (-о) – любимая (-ый) (обращение к супруге/у, возлюбленной/ому).
Читать дальше