Роберта Джеллис - Бык из моря

Он снова коснулся ее щеки.

— Вернусь, маленькая плутовка, вернусь. Вот только на вопросы твои вряд ли отвечу. — Он снова пожал плечами и признался со стыдом в глазах: — Я никогда не читал «Историю олимпийцев».

— Но ты ведь олимпиец. И не знаешь своей истории? Он тряхнул головой.

— Я — младший из всех и последний, кто родился от любви олимпийца и смертной. Я был рожден на Востоке, и Зевс, чтобы скрыть свою неверность от Геры, унес мою мать в Нижний Мир, оставив вместо нее золотой дождь. Меня он оставил в Уре с Нимфеей. Я до сих пор не уверен, хотел ли он таким образом защитить меня от Геры — она ведь была ужасно жестока с бедным Гераклом — или просто не желал обременять себя младенцем. Как бы там ни было, я пришел на Олимп взрослым, много спустя после тех событий. — Дионис усмехнулся. — Вот если пойдешь со мной на Олимп, Эрос тебе все объяснит... — Усмешка его пропала и он высвободил руку из ее ладони. — Ты искушаешь меня, Ариадна. Когда я с тобой, мне так спокойно, что я забываю обо всем на свете. Мне пора!

И он пропал. Ариадна вздохнула — на сей раз с облегчением. Дионис вернулся, он сам так сказал, она не потеряла его, а сама избегла вознесения на Олимп — или оттянула его. При мысли об Олимпе девушка содрогнулась, а потом задумалась — почему же все-таки, учитывая, на что способен Дионис и то, что она не раз ощущала гнев, вскипающий в его душе, она не боится его? Но Ариадна уже знала почему. Дионис сам сказал это. Она дарила ему покой, уверенность, что он не безумен, надежду, что жизнь его может измениться.

Ариадна опустилась на подушку рядом с Дионисовым креслом. Цветок ее сердца закрылся, как всегда, когда Дионис был недостижим для серебристой дымки, но не свернулся в тугой, плотный узел. Ариадна знала: ее Призыв он услышит везде. Интересно, а дотянутся ли когда-нибудь так далеко серебристые лепестки? Если да — то, чтобы дарить ему мир и покой, ей не нужно будет покидать Кносс и жить на Олимпе.

Ариадна пыталась думать о другом, но «уход из Кносса» засел у нее в голове — и в конце концов она задумалась, а чего же все-таки она испугалась больше: олимпийцев или расставания с Кноссом. Нет, Ариадна не боялась покинуть Кносс — ей просто нельзя бьио оставлять его. Девушка медленно закрыла и вновь открыла глаза, поднялась, прошла в спальню и встала перед Матерью.

— Ты хочешь, чтобы я была здесь, — сказала она, и на темном лице заиграли тени. — Почему?

Ответ пришел — но Ариадна сперва не поняла его, а потом истолковала как чувство незавершенности, напоминание о каком-то недоделанном деле. Хоть и не поняв, о каком деле шла речь, она прониклась уверенностью, что покинет Кносс не раньше, чем оно будет завершено.

— Можно мне рассказать Дионису? — спросила девушка — и ощутила волну тепла и смущающего легкомыслия, словно Мать забавлялась. А после — толчком — к ней пришло желание заглянуть в «Историю олимпийцев».

К счастью, книга была написана на Торговом Наречии, и Ариадна смогла ее читать — и скоро совсем утонула в эпосе, который начинался с рассказа о попытке Крона свергнуть своего отца — Урана. Было неясно, где находились те земли; она лишь поняла, что их окружали горы, в сравнении с которыми горы Греции — не более чем холмы. Ариадна внимательно прочитала описание земель — и поняла, что ни один критский купец никогда не бывал там.

Восстание Крона было обоснованным. Уран не доверял тем, кто имел права на престол и мог бы править после него — ибо подданные терпеть его не могли и с радостью поддержали бы переворот, — и, уже погрузив одного сына в недра земли, собирался расправиться тем же жутким способом с остальными своими детьми.

Несмотря на ненависть народа к своему правителю, восстание окончилось неудачей. Хотя многие молодые мужчины и женщины, владевшие Силой, примкнули к Крону, те, что постарше, сказали: нет, он слишком похож на отца. Они не знали, чего от него можно ожидать, и поэтому остались на стороне Урана — хоть и злодея, но все же знакомого и привычного им. Третьи не поддержали никого — и царство охватил хаос. Крон не сумел одолеть отца, но Уран ослабел настолько, что Крону и его сторонникам удалось скрыться прежде, чем Уран смог схватить их и, повелев земле раскрыться, погрести их там.

Будь Уран последователен, замечал летописец, и Крона с его спутниками ждала бы неминуемая гибель, когда они перебирались через горы. Он мог разверзнуть под их ногами бездны или обрушить на них утесы. К счастью, продолжал автор, Уран то ли слишком увлекся восстановлением и упрочением собственной власти в возвращенных себе землях, то ли был не слишком уверен, что сумеет победить Крона, — но мстить он не стал.