Степан Мазур - Цикл Скорпиона-4. Вектор Пути.

Бровь «Сатаны» приподнялась.

- Тебя коснулась смерть?

- Не смерть, а жизнь. Но не могу понять, что было бы страшней. Старуха мне подвластна. А это дева…

Сатана отвернулся, громко бормоча.

- Проклятый купидон! Нашёл-таки лазейку. – И повернувшись к сыну, вновь заговорил громок, уверенно . - Это излечимо! Ты должен принести мне её сердце.

Тогда затменье пропадёт. И вновь зальёшь небесной кровью свет.

- Отец, я болен? Я не могу понять, кто враг?

- Врагов здесь нет. Но надо в лазарете отсидеться. Не делать глупостей. Распить кровей младенцев. Потом казнить священника, опять распять Христа, лишить Пророка сердца… И ты здоров.

Сын Сатаны отвернулся от отца и обронил сам себе, понизив голос.

- Как странно. Мне не хочется вредить. Мне хочется л…

Резко закричал Сатана, услышав последнее слово:

-Да как ты смеешь?! Не помнишь дней изгнания Денницы ? Я был мудрей их всех. Я был сильней. Я понял суть Творца! А этот Бог седой, что пред Самим лишь пешка в этом мире, одной небрежною рукой меня под землю заточил, призвав отряды подхалимов…

Юноша приблизился на шаг, прерывая:

- Отец! Я знаю времена, когда на свет ещё из темноты не появился Я… Но тут другое… - Растерянно, подбирая слова. - Это… Это…

- Страсть! – Крикнул Сатана. - Конечно страсть! Другого быть не может! Только зачем тебе бессильные тела людей? – Повёл рукой в сторону. - Вон в ряд стоят вампирши, ведьмы, леди смерти… Они всегда готовы за тебя сломать ворота рая.

- Что мне до них? На то они и девы ада… Она же…

Вновь в ярости закричал Сатана:

- Да кто она?!

Спокойно ответил сын:

- Дева весны…

- Весна сожжётся знойным летом, рассыплется потом листвой… Чтоб умереть…

Легко воскликнул сын отца:

- Потом родится снова! Как будто не была мертва! И раз за разом! Снова! Снова!

- Очнись! Она же смертна! Ты знаешь правила Игры. И смертным станешь ты. Всё это ради суеты? Ты поменяешь хаос ада на пару лет… - Брезгливо продолжил. - …твоей любви?

Сын преклонил колено, голову склонил.

- Отец прости. Ошибся я…

- Прощаю… - Поспешил отец с ответом.

- Прости, я… ухожу. Меня не понял ты.

- Тебя, мой сын, тогда простить я не сумею. - И Сатана опустил голову.

Сын поднялся с колен и ушёл за кулисы. Вновь выбежал на край зала артист с кипой листов, заканчивая повесть:

Нет больше слов у Сатаны.

Отец стоит в недоуменье.

Творенье тёмных дел покинуло приют.

И как бы ни старался адский босс

Своё составить мнение –

Творец важней,

На то его Веленье…

И Дар Творца своё составит мненье,

Меняя нашу суть.

Родослав зааплодировал. Миромир вяло похлопал в ладоши, ехидно подмечая:

- Ну, отличная же тема. Зачем только кровь младенцев приписывать, казни, прочий людской атрибут? Как будто Деннице делать больше нечего. Эта суета - суета бесов и чертей, влекомых людскими помыслами.

- Да, больших выдумщиков, чем людей, нет. Но какой спрос, если никто не объясняет, что душа их…гм… их же мысли воплощает? Если сопоставить по времени, сколько минут в день люди думают о дружбе и войне, то не удивляйся, почему весь мир периодически в огне без всяких Эмиссаров.

-Если бы не подушки безопасности как этот дар Творца – любовь и прочие, то…

- Рыжий недоговорил. Другой актёр подошёл к краю сцены и напыщенно зачитал с бумажки.

Когда весь мир стоит на грани,

Когда горят огнём поступки прошлых лет,

Когда от человека проку нет,

И вдаль миров летит Творца послание,

То понимаешь - выбора здесь нет.

Опять конец или начало

Другого странного пути.

От Люцифера сути нам не уйти.

Мешает свет, мешает тьма,

Свободы нет и слёзы Мирозданья

Текут рекою, там, где жизни не было, и нет.

Сказал один:

Вселенная бесконечна!

Но где-то есть её конец.

Второй сказал:

Мы люди, мы венец Создания.

Но лучше б тихо промолчал.

Кричит другой:

Проснитесь, боги!

Мы жаждем души вам отдать!

Но боги спят, крикун не рад.

Последний говорит:

Я много понял, но вам того не объяснить.

Свою вы жизнь должны прожить,

На то в Сказании Завет,

Что тянется на тысячи лет.

На то Покон, на то Исход,

На то Совет и Наказанья,

Но всё равно лишь нам одним

Гадать секреты Мирозданья.

Захлопал и Миромир, о чём-то задумавшись. Лишь спустя минуты обронил: