Степан Мазур - Цикл Скорпиона-5. Всполохи Эйцехоре.

За раздумьями автомобиль прикатил к офису, чуть слышно пикнул, привлекая внимание хозяина – мы приехали, выходи, а я пока припаркуюсь где-нибудь рядышком.

Даня открыл дверь и рывком подскочил с сиденья, стараясь очнуться от дрёмы хотя бы на улице перед зданием, перед самой работой.

Ноги ощутили асфальт… но что это?..

Мощный рёв докатился откуда-то сбоку, в тот же миг оглушительный удар раздробил кости, подкидывая вверх, как какой-то резиновый мячик…

На асфальт приземлился уже без сознания, лишь что-то в мозгу запечатало в голову жуткий звук тормозов, визг шин и воздушную волну, что прилетела вдогонку от большой мощной машины.

Это конец!..

Скрипучий, фальшивый голос робота прокатился по операционной, раздаваясь на краю сознания:

- Объект С семь ноль семь нестабилен. Лечению не подлежит. Во избежание распространения порчи генофонда запущена программа уничтожения…

Ему ответил другой, старый и хриплый, но всё же человеческий. Старый доктор в окровавленном халате вяло приказал:

- Перечислите факторы.

Робот, словно торжествуя доступной информацией, бодро отрапортовал. С тех пор, как роботам привили человеческие чувства, первым, что они переняли, было злорадство, торжество, коварство, а так же строгое разделение по уровням допуска. С высшими чинами умудрялись лицемерить и поддакивать, а с низшими обращались предельно холодно, лишь в пределах инструкции.

- Недельный синдром кошмаров, нестабильность головного мозга, теория нового заболевания, сбой в системе координирования.

Старик ответил почти сочувствующе:

- А-а… Допускал мысли о невозможном? Мыслил не в рамках доступного? Что ж, новым законодательством утверждено – мера пресечения номер ноль. Доложите методы воздействия.

Робот с готовностью протараторил:

- В утрешний кофе добавлен ускоренный вирус био-рака с обширными метастазами, ожидаемая смерть в течение семи минут. Автомобильный робот А-17, желая выслужиться, высадил ненадёжного хозяина посреди оживлённой магистрали. В сговоре с другим автомобильным комплексом С-18, оба спровоцировали инцидент автомобильной аварии, ускорив необратимый процесс угасания всех функций. Эта система надёжна и сбоев не даёт.

- Введите яд, - обречённо бросил доктор, разглядывая перемолотые останки того, что до момента встречи с мощным грузовиком было человеком. И ведь как ещё жив? Поразительная устойчивость к жизни.

- Поправкой к межнациональному законодательству номер семь два пять, подпункт одиннадцать, введение смертельных инъекций безнадёжно больным запрещены.

Доктор сжал кулаки, бессильно прожигая яростным взглядом глаза-локаторы робота. Тот поспешно протараторил:

- Зафиксирована не мотивируемая вспышка гнева, объект нестабилен, посылаю запрос в центр…

Доктор поспешно набрал в грудь побольше воздуха и отогнал из головы все мысли прочь. О таком думать нельзя, уничтожат так же, как бедного молодого парня. По системе йоги доктор вогнал тело в состояние покоя. Если не успеет до повторного запроса в центр, то кто знает, откуда встретит свою смерть? То ли унитаз электричеством шарахнет, то ли дети выполнят заказ центра, получив дополнительные бонусы на жизнь. Центр координирования превыше всего! Конечно же, превыше какого-то биологического объекта класса «отец», «родитель».

Доктор, не глядя больше на умирающего от многочисленных ран и обширных метастаз человека, покинул операционную. Теперь он точно знал, хоть и не мог об этом думать – надо любыми путями получить допуск высшего уровня, чтобы линять с этой планеты. Демократический тоталитаризм уничтожил человека гораздо раньше, чем он думал…

Крик вспорол тишину коридора, прокатился по холлу и разбился о стены, жалобный и неестественный. Так мог кричать только умирающий в агонии, испытывающий нестерпимые муки. Неизлечимо больной человек.

Даня ощутил свой кошмар наяву.

Никто не разбудит.

* * *

Харламов открыл глаза, тупо глядя в металлический потолок базы. Спальный сектор базы был погружён в тишину. Время раннее. До рассвета ещё часы.

- Это ещё что за бред приснился? – Прошлёпали губы. – Я – офисный клерк в недалёком будущем? С какой стати это приснилось?

Даня присел на край кровати, стараясь осмыслить сон. Выходило, что сон был двойным. Сон внутри сна. И был он слишком свеж в памяти и странное ощущение раздвоенности жизни, словно жил и там и здесь, не покидало долгие, тягучие минуты раздумья. С таким ещё не сталкивался.