Андрей Дашков - Сборник Змееныш

Обессилевший и замерзающий Стервятник медленно двинулся навстречу своей судьбе, уже не думая о возможной опасности. Когда крестьяне увидели того, кто вернулся из холодного ада, они уставились на него, как на ходячего мертвеца.

Люгер подошел достаточно близко, чтобы различить лица: изумленные, испуганные, настороженные, хмурые. Дети смотрели со смесью страха и любопытства — для них он был кем-то вроде лесного уродца из жуткой сказки. Он мог только догадываться, каким стало его собственное лицо — ведь оно принадлежало недавнему пленнику Ведьм, носящему в себе нечеловеческое существо…

Все, что ему сейчас было нужно, это пристанище на ночь и немного еды. Крестьяне раздражали его своей тупой медлительностью. Он понял, что не дождется от них ни сочувствия, ни приглашения, поэтому направился через расступившуюся толпу к ближайшему дому.

— Болотный человек… — прошептал вдруг кто-то рядом с ним, и множество голосов подхватило эти бессмысленные, по мнению Стервятника, слова.

Возникший ропот вначале был приглушенным и неуверенным.

— Болотный человек!!! — исступленно завопила какая-то женщина, и тогда Люгер, к своему величайшему изумлению, увидел, что на некоторых лицах выражение страха сменяется чуть ли не благоговением.

Кое-кто из крестьян упал на колени, другие отворачивались, чтобы не встречаться с ним взглядом. Ему хотелось рассмеяться, но на это у него уже не осталось сил.

Темнота хлынула в зрачки. Потом он столкнулся с внезапно выросшей перед ним ледяной стеной, прокусил язык, и последнее, что он почувствовал, был вкус крови во рту.

Глава пятнадцатая

УЗНИК

В глубине его беспамятства зарождались сновидения, которые означали, что хозяин временно покинул свой замок. Тень мокши бродила по опустевшим комнатам, перебирала потерянные безделушки воспоминаний, спускалась в лабиринт подвалов и рылась в холодном пепле надежд. Мокши добрался до самого сокровенного, однако остался безразличен к этому хламу.

У него была совсем другая цель.

…Люгер открыл глаза, но ничего не увидел в полной темноте. Воздух был спертым, и остро пахло лошадьми. Слот ощущал толчки и покачивание — он пришел в себя в каком-то закрытом экипаже; кроме размеренного стука копыт, время от времени раздавался дикий вопль кучера.

Он попробовал пошевелиться и понял, что дело плохо: его везли со связанными руками и надели на голову мешок. Но, по крайней мере, конечности не были отморожены. Кто-то проявил трогательную заботу о том, чтобы пленник не задохнулся — напротив рта в мешке была проделана дыра.

Постепенно он восстановил в памяти все, что происходило с ним вплоть до того момента, когда он потерял сознание на окраине неизвестной деревни. Он вспомнил даже кое-какие отрывочные видения, преследовавшие его потом, — мучительные в своей зловещей недосказанности. Одним из призраков было существо с обнаженным телом Сегейлы и головой черного лебедя. Длинная шея извивалась по-змеиному, клюв чем-то напоминал губы, сложенные для поцелуя, а в огромных желтых лебединых глазах Люгер вдруг увидел собственную фигуру, которую принял вначале за отражение, но у нее отсутствовала правая кисть и левая стопа. Когда существо распахивало клюв, из глотки веяло могильным холодом. Оно являлось Стервятнику непременно посреди заснеженного леса, в глубине которого кричал ребенок.

Бесконечно повторявшийся тоскливый крик казался нечленораздельным, но потом Люгер стал различать слова: маленькая заблудившаяся девочка звала своего отца. И почему-то этот зов вселял в него леденящий ужас…

Он видел и свою гадательную колоду, лежавшую на полке под запыленным зеркалом, — колоду, вобравшую в себя уже слишком многое из его судьбы, чтобы лгать или утаивать горькую правду. Он воспользовался Оракулом. Об этом остались очень яркие и подробные воспоминания; возможно, кое-что из предсказанного должно было произойти в ближайшем будущем.

Неотъемлемым от Оракула был образ родового гнезда, приобретавший явные магические оттенки вроде кроваво-красных или черных пятен в тех местах, где кто-либо когда-либо умер за несколько истекших столетий, а также голубого свечения у входов в жилища духов и ауры смерти, окутывавшей мертвый зверинец — собрание чучел, пополнившееся недавно новым экспонатом.

Люгер сохранял слабую, но непрерывную связь с Оракулом. В том полусне весь дом медленно вращался вокруг гадательной колоды, будто уже не стоял на земле, а летел во мраке, при этом дух Стервятника находился одновременно снаружи и внутри — растворенный в эфире, бесформенный, всепроникающий…