Томас Барнс - Хозяин тумана

Но вскоре кандианцы заметили, что в поведении мутантов исчезла прежняя хаотичность. Злобные создания стали демонстрировать высокую степень организации, не хуже чем у самых дисциплинированных профессиональных воинов. Их набеги стали более изощренными и жестокими.

Под яростным натиском серых щетинистых тварей кандианцы были вынуждены отступать и постепенно стали оставлять свои селения. С каждым годом люди покидали свои хижины, они отходили, бросали возделанные земли и все выше отодвигались к Наккуту, группируясь вокруг холма, в центре которого высился древний Небоскреб, уцелевший даже после Смерти.

Постепенно выяснилось, что и в городе лемуты не намерены оставлять жителей в покое. Тогда пришлось защитить свою последнюю цитадель высокой оградой из эбеновых брусьев, для большей прочности покрытых толстым слоем пчелиного воска.

Как и прежде, в местном храме, расположенном внутри ограды, каждый день совершались службы. Под невысокими сводами святилища свершалось таинство преломления хлеба и причастия, звучали древние хоралы и шелестели страницы священных книг.

Только и это не всегда спасало. Вероломные нападки постоянно продолжались, тогда отец Таррейтала перед смертью распорядился, чтобы вокруг холма была создана ментальная линия обороны, невидимая телепатическая преграда.

Тайком, темными глухими ночами, кандианцы закапывали вокруг ограды трупы отвратительных мутантов, убитых в ожесточенных схватках при обороне Небоскреба. Это было непросто, павшие доставались людям с большим трудом. Люди-крысы обычно не оставляли своих сородичей на месте схватки, — если лемут падал сраженным, несколько звероподобных созданий сразу хватали его тело и уносили прочь, оттаскивали в темноту.

Приходилось отсекать такие группы от остальных нападающих и лишать их жизни. После чего трупы прятали, и начиналось создание защитного кольца.

Для этого в земле по кругу рылись неглубокие ямы, на одинаковом расстоянии друг от друга. Мертвые зловонные туши подвергались служителями Храма торжественному проклятию.

Преподобный Фарсманс, главный священник Южного Аббатства, изгонял из мертвых тел мутантов смрадное дыхание Нечистого. Над окоченевшими тушами повисали истовые, напряженные молитвы, от звучания которых даже после смерти эти мерзкие твари начинали содрогаться.

Очищенные от ожесточенного зла, аккуратно зарытые в почву, трупы были незримы для обыкновенных людей, но служили непреодолимым препятствием для всех оставшихся сородичей. Даже после своей гибели мертвые лемуты, по воле Фарсманса, словно сообщались друг с другом незримой телепатической линией.

Закопанные крысиные тела образовывали единый колоссальный круг защиты. Люди не подозревали о его границах, но никто из слуг Нечистого не мог прорваться сквозь его психическое воздействие.

Ни один из них не мог преодолеть это незаметное, но на самом деле, словно полыхающее ярким пламенем кольцо-табу, очерченное Аббатом. Какое-то время горожане спали спокойно, и жизнь их протекала относительно мирно.

Люди-крысы не могли даже приблизиться к холму. Щетинистые создания не понимали истинную причину, и это особенно раздражало их. Темные силы ходили вокруг Наккута, выжидая удобного случая, и новая беда не заставила себя ждать…

Никто так и не смог определить, отчего умерли родители Таррейтала. Однажды поздней ночью в окно их опочивальни, со звоном разбив толстое стекло, влетела черная птица. Она металась по комнате из угла в угол, взмахивая пораненными крыльями, и с пронзительной жалобностью кричала.

Правитель Наккута, разбуженный среди ночи, поднялся со своего ложа, чтобы помочь бедному существу, взял пленницу в руки и выпустил на волю. Добрейший человек, он не смог заподозрить ловушки, во мраке он не заметил, что птичьи крылья и тело были сплошь покрыты густым слоем бледного налета, источая какую-то холодную пористую пену.

А на следующий день потрясенные горожане узнали, что отец и мать молодого принца заболели и скоропостижно скончались. Причем это произошло стремительно и одновременно, почти в одно и то же мгновение. Странная, необычная и неизвестная болезнь унесла жизни двоих здоровых, не очень старых людей, при этом не затронув никого из окружающих.

Владевший многими тайнами врачевания, аббат Фарсманс не мог ничего объяснить. Несмотря на свои знания, он оказался в тупике, пытаясь понять природу ужасного заболевания. Все оказалось бесполезно, и священник смог только предположить, что хворобу нацелено передали извне, пользуясь не только инфекцией, но и особыми телепатическими каналами.