Василий Горъ - Нелюдь

Увы, Бог-Отступник оказался не в настроении — когда я добрался до Ремесленной слободы, он вдруг решил ниспослать мне еще одно испытание…

…Услышав истошный женский крик, донесшийся из-за таверны «Волчья Стая», мимо которой я как раз проходил, я с большим трудом заставил себя остановиться: на ее задворках творилось что-то непотребное. И именно в тот момент, когда у меня не было времени!

«Ну почему именно сейчас?!» — мысленно взвыл я, поколебался несколько мгновений, поудобнее перехватил посох и все-таки втиснулся в узкий проход между домами.

Пара десятков скользящих шагов между кучами объедков — и по ушам ударил возмущенный рев:

— Хватит трепыхаться, с-сука!!!

Судя по голосу, мужчина пьян. Не до умопомрачения, но достаточно сильно, чтобы превратиться в раба собственных желаний. Поэтому я перешел на бег и через пару мгновений оказался на заднем дворе таверны.

Один взгляд на происходящее — и я напрочь забыл про то, что куда-то торопился: пять подвыпивших дворян нагло ссильничали девку! Днем! В столице! В двух шагах от улицы, по которой периодически прогуливалась стража!!!

Хотя… нет — ссильничал только один. Разложив ее на краю телеги и забросив молочно-белые ноги себе на плечи. Четверо остальных помогали — один вдавливал в сено голову, двое — держали за руки, а последний рвал на ней сарафан и повторял:

— Хватит трепыхаться, с-сука! Хватит, говорю!!!

— Оставьте девку в покое… — сбросив котомку на землю и перехватив двумя руками посох, рыкнул я.

Меня услышал только один. Тот, который держал ее за голову — поднял взгляд, удивленно почесал гладко выбритую щеку, а потом пьяно ухмыльнулся:

— О, Нелюдь пожаловал!

Насильник очередной раз подал таз вперед и сладострастно вздохнул. Девка тоненько закричала, и я, рванувшись вперед, вбил навершие посоха в коротко стриженный затылок.

Хрустнула проламываемая кость, и тело со спущенными штанами начало медленно клониться вперед. Туда, к искаженному мукой лицу и груди, торчащей из обрывков сарафана…

… Шаг вперед, рывок за уже начавший розоветь кружевной воротник — и насильник шлепнулся в грязь. Тем самым открыв мне окровавленное срамное место…

Я вздрогнул, перевел взгляд чуть дальше — туда, где должен был алеть изуродованный, как у Ларки, сосок — и на мгновение забыл об остальных дворянах.

Как оказалось — зря: мужчина, стоявший ошую от меня, выхватил из ножен меч и попытался всадить его мне в печень.

Я уклонился. В самый последний момент. И, остановив следующую атаку встречным ударом в живот, разорвал дистанцию.

Вовремя: тот, увидевший во мне слугу Бога-Отступника, бросил в меня нож! И чуть не попал — клинок просвистел в двух пальцах от уха и улетел к забору…

… Укол в горло… Подсечка… Удар кинжалом в правое подреберье… Глубокий выпад, направленный в пах — судя по последовательности ударов, у «правого» был очень хороший опыт реального боя. Причем не дуэлей, а именно боя. Против противников, вооруженных любыми видами оружия: он с легкостью предугадывал мои удары еще до того, как я их начинал и контратаковал с такой скоростью и силой, что частенько заставлял меня прерывать начатое движение.

Удар вдоль древка посоха с одновременным смещением мне за спину, выполненный им из крайне неудобного положения, вышиб меня в прошлое — я вдруг увидел в нем графа Ареника. И даже услышал ненавистный голос:

— Убьеш-ш-шь, говориш-ш-шь? А ты наглец-ц-ц, мальчиш-ш-шка!!!

— Убью!!! — пообещал я. Не белому — графу. И ударил…

«Задний» конец посоха вылетел из-под локтя и замер в пальце от ребер! А белый, усмехнувшись, без особого труда ушел и от двух последующих движений!!!

Блок… Смещение… Уход от удара в колено… Еще один блок… Уклонение от метательного ножа… Прыжок в сторону… — следующие минуты полторы я метался по двору, пытаясь выжить: на меня наседало сразу трое противников, а четвертый, успевший обойти телегу, стоял с ножом в руке и выжидал удобного момента для броска.

Бросил… Именно тогда, когда я решил воспользоваться Благословением Двуликого… Грязно выругался… Потом выхватил меч и… ни с того ни с сего прыгнул в гущу боя! Пытаясь рубануть меня по диагонали.

Не попал. Но помешал одному из своих товарищей! И еще как — я, как раз успевший дочитать Благословение, концом посоха отвел меч чуть-чуть в сторону, и отточенное лезвие чиркнуло по шее того, кого я мысленно называл «правым»…

— А-арх-х-х… — захрипел мечник, выронил клинок и схватился за горло. Пытаясь удержать жизнь, вылетающую из него вместе с фонтаном крови.