Дмитрий Таланов - Локумтен

— Я там втридорога загнал Арпонис мертвого сердара, который незадолго до этого купил, — кратко объяснил Филь. — Просто повезло!

Г-жа Фе, казалось, удовлетворилась этим. Она сдержанно улыбнулась и, достав из ящика стола блеснувший золотом империал, придвинула его к Филю.

— Чтобы удача тебя не покидала… Я сохранила твой единственный золотой.

Мальчик не удержался и радостно улыбнулся: это было неплохое начало. Госпожу Фе его реакция заметно оживила.

— У меня есть еще кое-что для тебя, — сказала она. — То, за чем ты полез в Сотерис, хотя я не могу понять, для чего он тебе понадобился.

Она придвинула к мальчику кожаный кошелек, в котором оказалась маленькая коническая витая раковина. Мгновенно догадавшись, что это такое, Филь повертел её в руках, удивляясь внешней невзрачности, ну разве что перламутровый слой внутри был необычно ярко-синий.

— Это мой Открывающий Путь, забирай его себе, он мне не нужен. Он неинициализированный, так что ты будешь его первый хозяин. Вот только… ты не мог бы открыть мне свои карты? Я потерялась в догадках.

Не видя смысла скрывать то, что успело потерять цену, Филь поведал о своей идее заработать на разнице золотого курса по обе стороны границы. Хозяйка выслушала его с большим интересом.

— Не по себе ты собирался сук рубить, — вздохнула она вроде как с сожалением, — хотя это уже в прошлом. Дело, однако, в том, что тебе придется давать ответ на это в столице. У меня указание секретаря Клемента на отправку тебя в Кейплиг первым продуктовым обозом сразу, как ты встанешь. Поэтому вот что тебе следует знать и учитывать…

Лицо её сделалось как в почти забытый день, когда она впервые увидела Филя за чертой Внутренней Границы, доброе и чуть настороженное. Глянув на мальчика своими красивыми карими глазами, она сказала:

— У императора сложный характер, это у них семейное. Но он разумней, чем его брат. Поэтому спорить с ним можно, если есть убедительные доводы. Что с ним делать нельзя, это ставить его в смешное положение, он этого не прощает. Пожалуйста, будь с ним вежлив! Помни, что ты носишь теперь нашу фамилию, и твои проделки отражаются на нас. Нам следует быть осторожными, влияния у нас теперь никакого, и мы никогда больше не будем жить так, как жили в Хальмстеме.

Давая понять, что всё понял, Филь кивнул. Однако, поворотив к выходу, он не удержался. Крепко зажав в кулаке свой наличный и оборотный капитал, он улыбнулся широченной, до ушей, улыбкой и сказал то, что вертелось у него на языке.

— Это мы еще посмотрим! — заявил он, обернувшись.

Лиловая туча поднималась из-за леса, следуя за серыми облаками, грозя проливным дождем. Деревья вокруг дороги тревожно качались и перешептывались. Умирая от скуки, Филь пялился в утреннее небо, лежа на тюках соломы, закрывающей бочки с соленой и вяленой рыбой. Они тащились по этой дороге уже второй день.

Большая половина вчерашнего дня была потеряна за починкой сломавшегося колеса у одной из телег. Филь обрадовался перерыву в однообразной езде, желая помочь, но трое мужиков из Катаоки, сопровождавшие обоз, оказались крайне неприветливы и совсем неразговорчивы. Всё, что они хотели, это доехать до столицы без происшествий, сдать груз и вернуться назад.

Два коня-тяжеловоза, по одному на телегу, тянули обоз, ритмично позвякивая сбруей. Их монотонный шаг выматывал душу. Сейчас Филь согласился бы, пожалуй, даже на почтовую кибитку, чтобы разогнать одолевшую его скуку. Да и долго страдать бы не пришлось: от окрестностей Кейплига их отделяли от силы полчаса хорошей скачки.

Вздохнув, он перевернулся на бок, рассеянно разглядывая проплывающие мимо кусты и перелески, уже знакомые ему по предыдущему пешему путешествию, думая, что обвели его вокруг пальца с этой раковиной. Франт у Сенного озера не рассказал главного, что только раковина из озера Максат может стать при удаче Открывающей Путь, и почему это так. Полную историю Филю поведала Руфина.

Оказывается, девять веков назад, когда сердары пришли сюда из лесов Северной Европы, никакого Сотериса здесь не было. Тогда тут вообще ничего и никого не было, кроме озера Максат, в котором водились раки, таскающие на себе те самые раковины. С их помощью они передвигались, исчезая в одном месте и появляясь в другом.