Дмитрий Таланов - Школяр

— Слова не мальчика, но мужа, — одобрил Ян.

Мета непонятно хмыкнула. Она высоко несла голову, и Филю было удобно разглядывать её золотой венец. Он пришел к выводу, что Хозекам продали халтуру. Будь у него с собой десяток империалов, он сделал бы лучше в любой кузне. При мысли об этом он подавил вздох.

Это был вздох о деньгах, но не о каждодневных деньгах, которые Филь всегда мог заработать, а об огромном состоянии, как у владельца Меноны, который в данный момент восседал за обеденным столом с довольной физиономией и смешным слюнявчиком, повязанным вокруг шеи.

В доме появилось новое лицо — кухарка, судя по цветастому переднику. Рост и голова у неё были маленькие, а всё остальное большое и округлое. Своей внешностью она напомнила Филю повариху Момо из старого Хальмстема.

Носик у неё был приплюснут, как пуговка, а щеки почти торчали из-за ушей. Кухарка была, видать, знакома с характером хозяина, потому что, сервировав стол посудой и разными блюдами, поспешила уйти.

— Валда, жду тебя через час, — сказал ей г-н Хозек и приглашающе похлопал ладонью по столу. — Дети мои, пора обедать! Ты тоже садись, лишенец, — бросил он Филю беззлобно.

Тот устроился на жесткий, с прямой спинкой, стул рядом с Анной. Мета села с другой стороны, Ян устроился напротив г-на Хозека.

Еда на столе удовлетворила Филя своим видом. Тут был суп, от которого аппетитно пахло, нарезанное с вертела запеченное мясо и порезанные листья салата без всяких изысков. Этого было вполне достаточно, да и приходящая кухарка не могла принести много за один раз.

— А что, тут больше никто не живет? — спросил Филь у г-на Хозека.

Уважение к нему вытеснило страх Филя перед ним. Вместо хозяина, занятого супом, ответил Ян:

— Здесь живут кухарка, истопник и горничная, но сейчас лето, они на своих полях и здесь появляются только по требованию. Папа и баню не разрешает топить для нас летом, говорит, чтобы мылись в речке. Он считает, что слишком много слуг развращает как их, так и хозяев.

— Нечего плодить бездельников, — кивнув, отрывисто бросил г-н Хозек. — Когда-то здесь еще жили учителя моих бездарных детей, но я их выгнал, когда открылась Алекса.

Он остро глянул на Филя и спросил:

— У меня в архиве в последнее время постоянно ошивался некий Астон Доноло. Это он утащил чертежи в Старый Свет?

— Он самый, — подтвердил Филь.

— Ну, так он идиот, — заявил г-н Хозек. — На такой должности надо быть полным идиотом, чтобы ничего не достичь к тридцати годам, а ему, помнится, как раз столько. Он только и делал, что искал, как поудачней жениться. Теперь он без гроша за душой и меченая шельма.

— Никакой он не шельма, — лениво возразила Анна, — а весьма романтичный на вид мужчина. Весь такой кудрявенький и глаза с поволокой… очень привлекательный!

— Я помню его, — сказала Мета, — он тоже оставил у меня… э-э… похожее впечатление.

Г-н Хозек бросил на них взгляд, словно проверял, говорят ли они всерьез. Но лица обеих дочерей были непроницаемы, и он воскликнул растерянно:

— Милые мои, чему я вас учил? Бедный мужчина романтичен только до 25 лет, потом он просто беден!

Филь развесил уши: это было очень интересно слушать.

— Каким и ты был, папа, когда женился на нашей маме, — тихо, но твердо проговорила Мета. — У тебя не было ничего, кроме этого дома.

— Да, но я никогда не был романтиком! — уязвленно воскликнул г-н Хозек. — У меня всё было рассчитано, я уже подбирался к землям Фэйрмона, почему не жениться?

— То есть ты сухарь, помешанный на деньгах, — резюмировала Мета.

Г-н Хозек, судя по виду, принялся это всерьез обдумывать.

— Наверное, да, — сказал он после продолжительного молчания. — Я всегда ставил капитал впереди чувств.

— И совсем-совсем не помнишь то время, когда влюбился в маму? — спросила Мета.

— Нет, не помню, — ответственно заявил г-н Хозек. — Помню только, что в один день я проснулся, и у меня на руках оказалась куча детей. Куча жадных, прожорливых, неблагодарных детей!

Он, конечно, шутил, судя по тому, как рассмеялся Ян и разулыбались остальные. А г-н Хозек вдруг подмигнул Филю и засмеялся вместе со всеми.

После обеда двое из «прожорливых детей» повели гостя осматривать поместье. Анна нехотя присоединилась к ним. Она жаловалась, что в это лето ощущает себя загнанной лошадью. Филь усмехнулся, подумав, что бы она сказала, узнав о хитрой планировке Алексы, вынуждающей учеников носиться сломя голову. Скорее всего, она бы устроила бунт, и Филь решил держать язык за зубами.