Дмитрий Таланов - Школяр

— Габриэль! — заорал он, мечясь в наступающих сумерках среди толпы на вершине холма. — ГАБРИЭЛЬ!

Почти сразу он наткнулся на Анну, с недоброй ухмылкой сидевшую в санях впереди Курта Нормана, на лице которого читалось сомнение.

— Чего орешь? — сказал она. — Твоя сестрица только что съехала вниз.

Филь чуть не брякнул про Яна, но присутствие Курта ему помешало.

— Скажи ей, пусть срочно тащит к нам свои лечебные склянки!

Анна кивнула и толкнула сани с холма. Не зная, что ему самому предпринять в ожидании, Филь метнулся направо, затем налево и столкнулся с Метой. Румяная, облепленная снегом, улыбаясь во весь рот, она хотела что-то сказать, но вдруг улыбка с её лица пропала.

— Филь, что случилось? Ты выглядишь как не в себе.

— Ян умирает, — выдохнул он, — а Схизматик отказывается его лечить!

Мета отшатнулась.

— Как умирает? От чего?

— От сепсиса, — сказал Филь. — Не знаю, что это такое! Но мы все были в дерьме, когда ему врезало камнем!

Мета ухватила его за руку и потянула за собой.

— Ты куда? — спросил Филь, споткнувшись о чьи-то сани и чуть не навернувшись в темноте.

— К Схизматику!

— Но он же отказался!

— Я должна это сама услышать… Филь, сепсис — это заражение крови, это очень плохо, но Схизматик не вправе отказывать нам в помощи. Идем, я сама хочу с ним поговорить!

В Первой Медицинской с момента, как Филь покинул её, успел воцариться бардак. Книги, стоявшие в шкафах, теперь валялись на полу и на столе. Среди этого разорения на табурете, тяжело свесив руки, сидел профессор Фабрициус. Вид у него был недобрый.

— Профессор, — отрывисто обратилась к нему Мета, — вы единственный здесь доктор медицины, у вас нет права уклоняться от своих обязанностей. Вы потеряли право выбирать что вам делать, когда стали доктором. Почему вы здесь сидите?

Тот медленно поднял голову, лицо его сделалось печальным.

— Как вы можете сидеть, когда в Алексе умирает человек? — воскликнула Мета.

Схизматик долго молчал, потом произнес глухо:

— Деточка, но ведь это не лечится… Общий сепсис неизлечим. Никто не знает, как его лечить, ни мы, ни сердары.

Мета, как от ужаса, попятилась от него к двери.

— Но вы не можете сидеть просто так, вы же должны что-нибудь делать! — закричала она. — Идите и лечите! Профессор, я умоляю вас, вы не можете отказать мне в просьбе! Идите к нему, пожалуйста!

На последних словах она сбилась — профессор поднялся на ноги.

— Хорошо, — сказал он, не двигаясь с места. — Я приду.

Они подождали его снаружи, но фигура профессора за окном только раз пошевелилась, а после этого он снова сел.

Филь сказал:

— Пойдем! Пойдем, он придет!

Мета невидящими глазами продолжала смотреть на дверь.

— А если не придет? — прошептала она.

— Он придет! А не придет, я его притащу. Пойдем!

Они пошли по темной улице, прижимаясь к обочине, чтобы не мешать потоку возвращавшихся с катания учеников и не обращая внимания на их возбужденные голоса. В комнате они нашли разметавшегося на постели Яна, бледного, как смерть, по-прежнему без сознания. Над ним, прижав ладони ко рту, стояла Габриэль. Вокруг неё на полу лежали комочки снега.

— Что с ним? — спросила она, мельком глянув на скрипнувшую дверь. — Филь, я принесла, что ты просил, но он… он… что с ним такое?

Габриэль казалась испуганной не меньше, чем в Хальмстеме, когда разразилось землетрясение. Вдруг она очнулась и затараторила, вынимая из карманов многочисленные склянки и выставляя их на тумбочку:

— Вот, смотри, я всё принесла, тут и сердарский отвар, и чистотел, и красный клевер, и шалфей, и почки сосны. Филь, это всем всегда помогало, и ему обязательно поможет!

В коридоре послышались шаги, и она осеклась на полуслове. В комнату протиснулся профессор Фабрициус, в прежней шапке, рукавицах и без саквояжа. Оттеснив Габриэль от кровати, он сказал:

— Отойди от него, бесполезная девчонка.

Она шмыгнула к двери и вцепилась в рукав Филя. Профессор оглядел Яна с головы до ног, затем обернулся.

— Вон, все трое!

Сделав шаг, он вытянул руку и захлопнул дверь. Габриэль тут же зашептала в ужасе:

— Филь, это не профессор Фабрициус! Когда он коснулся меня, мне сделалось жутко, будто он залез ко мне в голову… Филь, это кто-то другой!

Мета скривилась:

— Помолчи! Габриэль, пожалуйста, по-мол-чи!

Габриэль обиженно замолчала. Втроем они устроились на корточках у стены, но сидеть им пришлось не дольше минуты: дверь в комнату распахнулась, оттуда вывалился профессор и, не сказав им ни слова, устремился прочь, засовывая что-то в карман.