Дмитрий Таланов - Школяр

Не в силах сдержать восторг в груди, он закричал:

— А-а-а!.. Я-я-о-о!

Тут он вспомнил, что его поджидает опасный риф в виде огромного клена, растущего посреди площади Обреченных, бросил орать и собрался.

Ветер-конь не подвел его: они удачно пересекли площадь, и жеребец, довернув, вынес корыто точнехонько в ворота. Только Филь позабыл, что за ними начинается крутой спуск с холма, и, когда жеребец понесся быстрей, чтобы не сломать себе шею, он не устоял на ногах и свалился в корыто, чудом удержав вожжи в руках.

Мало что видя из-за летящих в лицо комьев земли и снега, Филь потянул за вожжи, зная, что так можно остановить лошадь. Сбежав с холма, жеребец послушно встал.

Ноги Филя тряслись, когда он поднялся с земли и утер грязь с лица. Ноги жеребца тоже ходили ходуном, но, похоже, что больше от удовольствия. Гордый за него, Филь бросился ему на шею и расцеловал в улыбающуюся морду. Потом похлопал его по шее и ласково проговорил:

— Я буду звать тебя Ветер!

Жеребец согласно мотнул головой. Тут Филь сообразил, что они стоят посреди игрового поля — земля вокруг была хорошо вытоптана, а в стороне виднелись колья ворот. Отыскав забытый сестрой Арпонис, Филь сунул его в карман и сказал жеребцу:

— Вот видишь, не зря ездили. Поехали назад!

Забравшись в корыто, он поставил поустойчивей ноги и хлестнул жеребца. Тот, не отойдя от предыдущей гонки, резво взял с места. Взлетая на холм, Филь был готов в этот раз к изменению рельефа и не упал. Желая завершить поездку в том же стиле, он еще хлестнул коня, но забыл про клен. Жеребец тоже про него забыл и, когда увидел перед собой дерево, шарахнулся от него в сторону. Филь обнаружил себя летящим в воздухе, в последний момент успев прикрыть лицо от ветвей.

Он засветил в клен с такой силой, что у него чуть не оторвалась голова. Подождав, пока склонившиеся над ним ветви перестанут вращаться, он привстал на руках и тут в его правый бок словно воткнули нож. Филь открыл рот, чтобы закричать, но мир в его глазах перевернулся вверх тормашками, и он очнулся уже в дормитории.

Он лежал на постели, растерянно хлопая глазами, а над ним стоял профессор Иллуги. Его лицо было расстроенное. За его спиной из проема двери выглядывали любопытствующие общим числом более дюжины. Среди них была почти вся группа естествознания плюс Анна, Мета и Габриэль.

— Голубчик, ну что же ты? — укоризненно произнес профессор. — Как же ты так неосторожно ушибся? Управление лошадью это искусство, а ты, как я слышал, впервые поехал на ней и сразу столь резво. Напрасно, напрасно!

Филь попытался сесть, но профессор Иллуги мягко остановил его:

— Не стоит себя утруждать! Мадам Багила наложила тебе повязку на грудь, ты умудрился сломать себе два ребра. Я бы посоветовал тебе вести спокойный образ жизни по меньшей мере следующие две недели, а сегодня не стоит даже вставать… На конюшню тоже крайне нежелательно ходить, — профессор печально опустил глаза, — Якоб очень сердит на тебя, хотя я и пытался с ним поговорить. Прошу понять правильно: как человек, я ни в коем случае тебя не упрекаю, я ждал чего-то подобного, и твое двухмесячное воздержание от проказ меня приятно порадовало.

Профессор заметил удивленную гримасу Филя и сдержанно пояснил:

— Секретарь Клемент почел нужным предупредить меня личным письмом.

Секретарь императора г-н Клемент сталкивался с Филем несколько раз и каждый раз при несчастных обстоятельствах. То Филь расхряпает зеркало в императорской опочивальне, то перебьет все вазы в коридоре Кейплигского замка, то прокусит руку начальнику караульной стражи.

— Но, как администратор, — продолжил профессор, — я вынужден заметить, что в Алексе нет полноценной медицинской помощи. Это значительное недопущение с нашей стороны, однако, пока оно не будет исправлено, я осмелюсь просить тебя воздержаться от поступков, подобных тому, в который ты оказался сегодня вовлечен. Я могу считать, что мы договорились?

Филю ничего не оставалось, как только кивнуть.

— Вот и замечательно! — расцвел профессор Иллуги. — Я более не намерен тебе мешать, принимая во внимание, что твои друзья уже давно и тяжело дышат мне в спину.

Он шагнул к двери, и головы исчезли. В коридоре прозвучали голоса:

— Здравствуйте, профессор…

— Извините, профессор…

— Прошу прощения, профессор…

Потом возникла долгая пауза. Наконец послышался сдавленный шепот:

— Он ушел!

Следом в комнату хлынули поджидавшие за дверью, а затем раздался гром аплодисментов. Обступив постель Филя, школяры Алексы хлопали в ладоши, восторженно глядя на него.